"Джеймс Хэрриот. О всех созданиях - прекрасных и удивительных" - читать интересную книгу автора

- Вы бы пожили с ним бок о бок, мистер Хэрриот! Ревет, что твой бык.
Никто глаз сомкнуть не может, пока он не угомонится.
Этим сведениям я затем получил подтверждение из другого источника. А
миссис Инглдью, объяснили мне, мирится с вокальными упражнениями мужа по
субботам, потому что все остальное время он безропотно ей подчиняется.
Дорога в Терби круто уходила то вниз, то вверх, а затем нырнула с
гребня в долину, и я увидел полумесяц спящих домов у подножия холма, днем
мирно и величаво вздымающегося над крышами, но теперь жутко черневшего в
свете луны.
Едва я вылез из машины и торопливо зашагал к задней двери дома, как
ветер снова на меня набросился, и я сразу очнулся, словно в лицо мне
выплеснули ушат ледяной воды. Но я тут же забыл о холоде, оглушенный
немыслимыми звуками. Пение... хриплое надрывное пение гремело над булыжным
двором.
Оно вырывалось из освещенного окна кухни.
- НЕЖНО ПЕСНЯ ЛЬЕТСЯ, УГАСАЕТ ДЕНЬ...
Я заглянул в окошко и увидел, что Харолд сидит, вытянув ноги в носках к
догорающим углям в очаге, а его правая рука сжимает бутылку с портером.
- ...В СУМЕРКАХ БЕЗМОЛВНЫХ ТИШИНА И ЛЕНЬ! - выводил он от всей души,
откинув голову, широко разевая рот.
Я забарабанил в дверь.
- ПУСТЬ УСТАЛО СЕРДЦЕ ОТ ДНЕВНЫХ ЗАБОТ! - ответил жиденький тенорок
Харолда, обретая мощь баса профундо, и я вновь принялся нетерпеливо дубасить
по филенке.
Рев стих, но я ждал еще невероятно долго, пока, наконец, не щелкнул
замок и не скрипнул отодвигаемый засов. Щуплый старикашка высунул нос в
дверь и поглядел на меня с недоумением.
- Я приехал поглядеть, что у вас с овцой.
- Верно! - Он коротко кивнул без следа обычной стеснительности. -
Сейчас. Только сапоги натяну. - Дверь захлопнулась перед самым моим лицом,
и я услышал визг задвигаемого засова.
Как ни был я ошеломлен, но все же сумел сообразить, что у него не было
ни малейшего желания оскорбить меня. Задвинутый засов свидетельствовал
только, что он машинально проделывает привычные движения. Тем не менее он
оставил меня стоять в не слишком уютном уголке. Любой ветеринарный врач
скажет вам, что во дворе каждой фермы обязательно есть места, где заметно
холоднее, чем на вершине самого открытого холма, и я находился именно в
таком месте. Сразу же за кухонной дверью зиял черный провал арки, за которой
начинались поля, и оттуда тянуло такой арктической стужей, что я окоченел бы
и в куда более теплой одежде.
Я поеживался, притопывая, прихлопывая, и тут вновь загремело пение.
- ПОМНИШЬ РЕЧКУ ПОД ГОРОЮ, НЕЛЛИ ДИН?
Я метнулся к окошку: Харолд, вновь расположившись на стуле, без особой
спешки натягивал на ногу большой башмак. Ни на секунду не умолкая, он слепо
тыкал шнурком в дырочку и время от времени подкреплялся глотком портера.
Я постучал в стекло.
- Мистер Инглдью! Поторопитесь, если можно.
- ГДЕ СИДЕЛИ МЫ С ТОБОЮ, НЕЛЛИ ДИН? - завопил в ответ Харолд.
К тому времени, когда он обулся, зубы у меня уже выбивали чечетку, но в
конце концов он все-таки возник в дверях.