"Вера Хенриксен. Святой конунг ("Святой Олав" #3) " - читать интересную книгу автора

том, чтобы он поскорее прошел через очистительный огонь; ей доставляло
радость оказать ему последнюю услугу.


[Image010]


Это был самый неурожайный год в Трондхейме, о котором только помнили
люди. Перед этим урожай тоже был неважным, и даже ярлы стали теперь
рачительными. В маленьких же хозяйствах, где люди были не в состоянии
собрать урожай, достаточный для пропитания, в муку стали добавлять хвою.
- Всему виной датское правление, - говорили люди. - Святой Олав и его
Бог не желают удачи королю Свейну.
С каждым месяцем гнет датчан возрастал. Невзирая на неурожай и низкие
доходы, король не отказывался от своих прав. Он требовал обычные налоги: с
каждого двора ведро масла и ляжку трехгодовалого бычка, а с каждой кухни -
меру муки. К тому же каждая женщина должна был отдать столько льняной пряжи,
сколько намотается вокруг ее большого и указательного пальцев; и пальцы у
женщин в этот год стали значительно короче.

Кальв со своими работниками постоянно бывал в эту осень на охоте, чтобы
как-то прокормиться. Свежеснятые шкуры развешивались для просушки, издавая
острый запах.
В день святого Андреаса Кальв зашел в большой зал. Там были Сигрид,
Суннива и кое-кто из работников. После того, как она рассказала ему о
Сигвате, он старался не смотреть, как она ткет.
Его взгляд остановился на Сунниве.
Она сидела на маленькой скамеечке возле матери и играла, и только
теперь он заметил, как она похожа на своего отца.
Увидев его, девочка встала и направилась в его сторону, протянув к нему
ручонки. И он заметил быстрый, боязливый взгляд Сигрид; и он скорее
почувствовал, чем услышал ее вздох облегчения, когда наклонился и взял
девочку на руки.
Суннива завизжала от восторга, когда он поднял ее над головой, и когда
он опустил ее на пол, она стала прыгать и кричать: "Еще! Еще!" Но он покачал
головой, направился к почетному сидению и сел. Встав со скамьи, Сигрид
подошла и увела девочку; она снова посадила ее рядом с собой на скамейку.
Кальв смотрел на них; забота Сигрид о дочери был для него ножом острым
в сердце. Он насупил брови, ему не хотелось испытывать такое чувство.
Он считал, что простил Сигрид. Он помнил о том, что сам был неверен ей,
когда находился в походе. И если никто не ждет верности от мужчины, то и
женщинам подчас приходится нелегко.
Однако никто не ожидает от женщины, чтобы она признала такого ребенка
своим и не спускала с него глаз. В сущности, и от него такого никто не
ожидает. Но дело обстоит так, что другого выхода просто нет.
"Тролли бы утащили этого Сигвата! - вдруг подумал он. - Так поступить с
Сигрид!" Либо он должен был поговорить с Кальвом в Каупанге, в тот раз,
когда оба они хотели на ней жениться, чтобы уладить дело. Либо ему следовало
вести себя порядочно и держаться от нее подальше.
И, глядя на улыбку Суннивы, Кальв думал, что это Сигват насмехается над