"Вера Хенриксен. Святой конунг ("Святой Олав" #3) " - читать интересную книгу автора

она вспомнила, как в первые месяцы их женитьбы его неуклюжие ласки
заставляли ее делать вид, будто он ей нравится.
- Я не люблю тебя так, как... как... - начала она.
- Как ты любила Эльвира или как могла бы полюбить Сигвата, - сказал
он, - я знаю.
- Я давала тебе это понять...
- Ты не давала мне повод для сомнений, - сухо заметил он, - и об этом
как раз я и думал ночью. И даже если ты мало интересуешься мной и сам я не
могу сказать точно, нравишься ли ты мне по-прежнему или нет, мы ведь женаты.
И нам придется остаться супругами. Если ты, конечно, не сбежишь от меня.
- Куда мне бежать? - спросила она. И тут она снова заплакала; ей
казалось, что слезам ее не будет конца. Он терпеливо выносил все это.
- Ну, ну, Сигрид... - говорил он только.
Наконец она успокоилась; она теснее прижалась к нему, словно ища
защиты.
- Ты просила, чтобы я простил тебя, - сказал он. - Помнишь, я поклялся
как-то раз в том, что ты никогда не будешь раскаиваться в том, что
доверилась мне? Я плохо исполнял свое обещание.
- Теперь я не раскаиваюсь в этом, - сказала Сигрид. Она вспомнила, как
презирала его за мягкость; теперь же для нее было великой загадкой то, что
он был так добр к ней. Закрыв глаза, она прислонилась щекой к его шее; и у
нее появилось ощущение тепла и безопасности, о котором она уже начала
забывать. Но он повернул к себе ее лицо и посмотрел на нее.
- Ты действительно так считаешь? - спросил он. - Болтать всем легко...
- Можешь быть в этом уверен. Я увидела, к чему это может привести.
- Расскажи мне, что было между тобой и Сигватом, - вдруг сказал он.
- Ты уверен в том, что хочешь услышать об этом?
Он кивнул.
- Хуже того, что я об этом думал, уже быть не может.
Опершись на локоть, он молча слушал ее. Она рассказала ему не только о
Сигвате, но также о своем раскаянии и покаянии, завершив свой рассказ
признанием в том, что желала после Стиклестадской битвы, чтобы ничто не
отделяло ее от Кальва.
- Ты помогла мне в тот раз, когда я считал себя виновным в смерти
Колгрима, моего брата, - сказал он, - и не думай, что я забыл это. Этой
ночью я снова вспомнил об этом, когда ты сказала, что потеряла брата.
- Не понимаю, почему после этого все пошло так скверно, - сказала
Сигрид, - я хотела быть добра к тебе, но у меня это не получалось.
Он ничего на это не ответил, и она встала и принялась одеваться. Он
тоже встал.
- Что подумают люди, - сказала она. - Утро уже давно наступило.
- Пусть думают, что хотят, - сказал он, - все равно они ничего не
поймут.

Ее скорбь о Турире, который, как она была уверена, теперь был мертв,
смягчилась из-за участия Кальва. И ей казалось, что брат оказал ей последнюю
услугу, помог своей смертью.
И она чувствовала, что потеряла его не навсегда; у нее была надежда
когда-нибудь встретиться с ним. Ведь если Турир и не достиг земного
Иерусалима, то он был на пути к небесному. В своих молитвах она просила о