"Петер Хендке. Короткое письмо к долгому прощанию" - читать интересную книгу автора

первой попытки удалось всучить один доллар японцу, который внес мой чемодан.
Комната выходила во двор, туда же, вероятно, выходила и кухня; во
всяком случае, выглянув в окно, я увидел клубы пара, выталкиваемого
вентиляторами, и услышал звяканье приборов и тарелок. В помещении было
прохладно, кондиционер гудел, и то ли от этого, то ли оттого, что меня целый
день везли, а сам я сидел без движения, меня зазнобило. Сидя на кровати, я
пытался унять дрожь. Попробовал отключить кондиционер, но не нашел нужной
кнопки. Позвонил вниз, кондиционер выключили. Гул прекратился. Наступила
тишина, даже комната показалась просторней, я улегся на кровать. Поел
винограда из вазы с фруктами на ночном столике. Сперва я решил, что это от
винограда меня так раздуло. Туловище распухло, а голова и все конечности
съежились, превратившись в звериные придатки - в череп птицы и рыбьи
плавники. Изнутри меня распирал жар, а руки и ноги мерзли. Хотелось
спрятать, втянуть в себя эти отростки тела. На руке неистово задергалась
жилка, нос начал гореть, точно я с размаху обо что-то ударился; и только тут
я понял, что это возвращается мой старый страх, страх смерти, но не своей,
нет, - я почти до безумия боюсь внезапной смерти постороннего человека, и
теперь, после стольких часов езды, я ощутил этот страх всем телом. Нос сразу
перестал пылать, бьющаяся на руке жилка мгновенно улеглась, передо мною
открылся черный, зловещий простор безмолвной, бездыханной подводной
равнины - и ни единого живого существа вокруг.
Я позвонил в Провиденс, в отель, и спросил, не было ли для меня писем;
писем не было. Я сообщил адрес своего отеля в Нью-Йорке и, перелистывая
путеводитель, наугад выбрал следующий адрес для пересылки писем. Это был
отель "Барклей" в Филадельфии, на Риттенхауз-сквер. Потом я связался с
отелем "Барклей" и забронировал номер на завтра. Еще раз позвонил портье и
попросил заказать билет на филадельфийский поезд. Затем позвонил в отель
"Дельмонико" и спросил, не приходила ли жена за фотоаппаратом; на том конце
провода выразили сожаление. Тогда я сказал, что через час зайду сам.
Подождав несколько минут, я набрал ноль и попросил трансатлантический
разговор с Европой. Телефонистка гостиницы соединила меня с оператором
трансатлантической связи, я назвал телефон соседа моей матери в Австрии.
- Разговор с уведомлением или вам все равно, кто подойдет? Второе
дешевле.
- Все равно, кто подойдет, - сказал я.
Почему-то не хотелось называть имен: казалось, будто от анонимности
разговор приобретает видимость неотложного дела, в котором сам я мог
раствориться без остатка. У меня спросили только номер моего телефона, я
прочел его на аппарате, мне велели ждать вызова.
Так я и сидел тихо и неподвижно, созерцая пустые плечики в шкафу,
который я только что раскрыл. Из кухни слышались теперь громкие голоса,
наверно, было уже около трех. В других номерах время от времени раздавались
телефонные звонки. Потом зазвонил мой телефон - громко; оператор
трансатлантической связи попросил не вешать трубку. Раздался щелчок, я
крикнул "алло", но не получил ответа. Довольно долго в трубке слышалось
только шипение и тихое потрескивание. После нового щелчка я услышал те же
шумы, но звучали они уже иначе. Потом издалека раздался протяжный гудок,
который с паузами повторился еще несколько раз. Я ждал. Наконец коммутатор
Бены ответил, и я услышал, как оператор трансатлантической связи назвал
венской телефонистке номер. Я слышал, как в Вене этот номер набирали; снова