"Леонид Геллер, Мишель Нике. Утопия в России " - читать интересную книгу автора

классификации подходят для разных уровней анализа.
Утопия движется утопизмом, особым образом мыслей, "принципом надежды",
воспетым Э. Блохом. Утопия определенного типа и утопизм формируют
утопическое поле. Но можно ли назвать любой идеал, любую программу
улучшения общества, любые литературные мечтания утопическими? Среди
множества атрибутов утопического поля (воображаемое, совершенствование,
непохожесть, изоляция и т. д.) есть два критерия, позволяющие избежать его
бесконечного расширения за счет любых проектов или чаяний, порожденных
человеческим духом.
Первый критерий - разрыв с настоящим, который выражается в более или
менее радикальных формах: отсоединение, разделение, отгораживание,
исключение, перепрыгивание через время (в мечтах или с помощью машины) или
пространство (остров, закрытое микросообщество), tabula rasa, "великий
поворот" или "великий скачок в будущее", отказ от прошлого или от будущего.
Второй - коллективный характер идеала или утопической цели. Утопия - проект
общества или видение счастливого общества: это отличает всевозможные
робинзонады от Золотого века или христианского рая, которые не являются
личными убежищами или местами индивидуального спасения. Эти два критерия -
пространственно-временного перелома и социальности - исключают из
утопического поля литературу бегства от реальности или программы
реформистских правительств, но не исключают народные социальные мифы и
легенды (миф о затонувшем граде Китеже, легенды о далеких изобильных
землях), не исключают милленаризм и эсхатологию, несмотря на то, что они
основываются на психических и интеллектуальных структурах воображаемого,
отличных от рационалистических утопических структур, которые станут
"эллинистической и западной специализацией"6.
Хотя наши критерии и позволяют отграничить утопическое поле, их
недостаточно для того, чтобы показать его сложность. Кроме оппозиции
"иррациональное" - "рациональное", есть еще и другие демаркационные линии,
которые отделяют сверхприродные миры, созданные божественным вмешательством
(рай, град Китеж, миллениум), от природных миров, предлагающих человеку
счастье и невинность (Аркадия), и искусственных, созданных человеком по
своему плану. Утопия в собственном смысле слова - искусственный мир, но при
этом он тесно связан с другими, естественными мирами, которые дают его
создателям часть своего материала и свой инструментарий. Границы между
мирами прозрачны, установление Царства Божия на земле может быть ускорено
человеком, рационалистическая систематизация способна поддержать
мистическую надежду. Последний путь характерен для эзотерической традиции.
Ее родство с традицией утопической до сих пор не было выявлено в
достаточной степени. По-видимому, именно от эзотеризма активная или
"конструктивная" (прометеевская) утопическая мысль восприняла первое
условие, необходимое для ее построений: идею знания, позволяющего
радикально улучшить мир, общество, человека. Источник этого знания - Высшее
существо, отличающееся от Бога "официальных" религий. Оно служит для
проникновения в тайны мироздания с помощью магических формул, а затем - для
управления миром (подвластным воле "того, кто знает"). Утопист не
предлагает ничего другого, и прямые "личные" связи между эзотерической
традицией и авторами утопий, от Кампанеллы, Андреа, Бэкона до Буонарроти,
Сен-Симона и Фурье, хорошо иллюстрируют это родство, которое, на наш
взгляд, является причиной зарождения в России в XVIII веке жанра