"Леонид Геллер, Мишель Нике. Утопия в России " - читать интересную книгу автора

ПРЕДИСЛОВИЕ

Была ли Россия обречена стать горнилом всевозможных утопических идей
прежде чем она превратилась в испытательный полигон государственной утопии,
охватившей сразу два континента? Поздно, лишь в Х веке, принявшая
христианство на перекрестке между Византией, Западом и Востоком, Россия до
XX века жила мечтами о Царстве Божием на земле, на ее долю выпадали
политические, социальные, религиозные потрясения, она была ареной расколов,
великих переломов и контрастов, из которых рождаются утопии. Конек,
украшающий кровли русских изб, был для Есенина символом движения народа к
иным берегам. Параллельно, хоть и в секуляризованной форме, искала свою
правду и русская интеллигенция. Встречей этих двух форм утопизма, народного
и "ученого", интеллигентского, воспользовалась революция 1917 года, но верх
взяла утопия государственная. Эта утопия мнила себя вечной и универсальной
до тех пор, пока в 1987 году не исчезла стена, ограждавшая ее от
реальности.
История утопии в России не может ограничиться только обзором текстов,
отвечающих канону литературного жанра, созданного Томасом Мором. Утопии
письменные (литературные и нелитературные), утопии практические
(опробованные на деле), а также утопизм сам по себе наслаиваются и образуют
сложное целое, которое мы непредвзято представляем вниманию читателей в
нашей книге (наполовину - эссе, наполовину - историческом очерке).
Утопии можно классифицировать прежде всего по типам дискурса, каждый
из которых имеет свою основу: литературную, философскую, религиозную,
научную, архитектурную, живописную и т. д. Критерий другого типа
классификации - система координат, определяющая характер утопической
рефлексии: утопии места и времени1; утопии, стремящиеся изменить человека,
сделать его идеальным (А. Маслов предложил называть их "эвпсихиями"2), и т.
д. Критерием может быть один из аспектов реальности, к которому утопист
прививает свои идеи: утопии социального равенства, распределения
материальных благ, искусства, техники, образования, знания, и т. д. Этот
тип классификации, как и тот, что основывается на идеологических и
культурных источниках утопий (утопии народные, административные,
социалистические)3, близок предыдущему: можно продолжать изобретать термины
типа "эвсофии", "эвтехнии" и т. д. Как бы ни было фрагментарно и специально
изменение, воображаемое утопистом, предполагается, что оно воздействует на
все человечество. Наиболее общие типологии - дихотомические: с одной
стороны - "эвпсихии", которые больше интересуются не условиями жизни
человека, а самим человеком, с другой - утопии преобразования внешнего мира
в расчете на последующее преображение человека и расцвет человечества.
Часто противопоставляют утопии статического типа утопиям динамического
типа. Введенное Л. Мамфордом разграничение между утопиями "бегства" и
"реконструкции"4 по сей день используется в тех случаях, когда необходимо
выделить культурный код, лежащий в основе утопии. Так прометеевская утопия,
энергичная, организованная, "безжалостно созидающая идеальный город",
противопоставляется пелагической (по имени ересиарха Пелагия, противника
Святого Августина), "мечтающей о золотом веке, в котором люди жили и
умирали счастливыми, в единстве с космосом", и восходящей к архетипам
Аркадии, Эдема до грехопадения, "идеальной гармонии творения"5. Все эти