"Леонид Геллер, Мишель Нике. Утопия в России " - читать интересную книгу автора

то же, что "свободный": "белые" земли были свободны от налогов, в
противоположность землям "черным". Беловодье помещали на высокогорных
плодородных долинах Алтая, на Курилах, в Японии (легендарном "Опоньском
царстве", закрытом для русских до середины XIX века). С 1825 года до конца
XIX века сибирские крестьяне, заводские рабочие и шахтеры со своими семьями
уходили от хозяев, чтобы отрядами в несколько десятков или сотен человек
искать землю обетованную (утопия - один из стимулов русской колонизации).
Несмотря на трудности и неудачи, они упорно продолжали поиски. Одна из
последних экспедиций была организована в 1898 году. Трое казаков решили
проверить рассказы одного "беловодского епископа" (самозванца) и
отправились в Японию, через Константинополь, Иерусалим, Сингапур, Сайгон,
Гонконг. Дневник их предводителя, Г. Хохлова, опубликованный Короленко, -
исключительное свидетельство противостояния между людьми образца XVII века
и цивилизацией конца XIX века. То, о чем писали авторы литературных утопий
(потрясение от увиденного в другом мире, столкновение культур), было
пережито тремя бесстрашными казаками, ушедшими на поиски "истинной веры".
Мир казачества, демократический в своей основе, принимавший всех, кто
бежал от общества, государства или церкви, считающийся даже моделью
антиобщества, тоже порождал свои утопические легенды. Некрасовцы (по имени
атамана-старовера И. Некрасова), участвовавшие в булавинском восстании
(1707 - 1708 гг.), обосновались в устье Дуная, затем на побережье
Мраморного моря, где следовали жестким "предписаниям Игната". В России о
них ходили легенды, в середине XIX века путеводители староверов настойчиво
советовали идти в "свободную землю" некрасовцев. На самом деле некрасовцы
мечтали о другом - о "граде Игната", райском городе "за морем песка"
(Аравией), в котором Некрасов, умерший в 1737 году, продолжает жить, и
откуда он однажды вернется как "освободитель". До конца XIX века некрасовцы
отправляли своих посланцев в Египет, Эфиопию, на Ближний Восток, в Индию и
даже в Китай на поиски этого счастливого города [Чистов, 297 и т. д.].
Казак Пугачев, который не был старовером, объявил себя императором
Петром III перед раскольниками Стародубья [Клибанов 1977, 155 и т. д.] и в
1774 году издавал манифесты с обещаниями благ, свобод, "спокойной и тихой
жизни до века" при условии уничтожения "богатых преступников" [Восстание
Пугачева, 176]. Пугачев - один из многочисленных русских царей-самозванцев.
Их появление всегда было связно с утопическими легендами о возвращении
царя-освободителя (царь redivivus) из дальних земель, где нет правителей и
повинностей. Воплощение социального идеала в данном случае было результатом
не постепенной общественной эволюции, а чудесного вмешательства
"освободителя" или "выхода за пределы феодального мира" [Чистов, 329]. Эти
легенды в какой-то степени вдохновляли крестьянские восстания XVII - XVIII
веков. Манифест 1861 года об освобождении крепостных, в свою очередь, дал
повод для утопических слухов, толкований и принес разочарование в надеждах
на всеобщее равенство. Бегство в утопию, продолжавшееся в России гораздо
дольше, чем в Западной Европе, было естественной реакцией народа на свое
рабство и духовную неудовлетворенность. Независимые раскольничьи секты
продолжили поиски нового Иерусалима, руководствуясь уже не "старой", а
"новой верой".

Царство Божие на земле: народный "милленаризм" и народное мессианство
Спорно традиционное деление сект на раскольничьи и нераскольничьи, а