"Леонид Геллер, Мишель Нике. Утопия в России " - читать интересную книгу автора

Чистов, 244].
Среди староверов (главным образом - среди бегунов) была особенно
популярна легенда о невидимом граде Китеже. Существует целый комплекс
устных и письменных преданий, касающихся озера Светлояр (сто километров на
северо-восток от Нижнего Новгорода). Чтобы спасти Китеж от нашествия татар
в XIII веке, Господь погрузил город на дно озера, или скрыл под соседними
холмами, или сделал невидимым для грешников. Первые две версии относятся к
устным легендам, последняя сообщена в Книге глаголемой летопись начала XVII
века, которая сопровождена текстом того же времени - Повестью и взысканием
о граде сокровенном Китеже. Китеж - это царство небесное, спрятанное на дне
души, "благоутишное приста нище", обещанное тем, кто бежал "от мира и его
благ", очистил свой дух и сердце. Тайный город отзывается в чистых сердцах
звоном колоколов. Мотив утонувшего города здесь связан не с наказанием, а с
поисками "промежуточного рая". В Послании сына своему отцу (1702 г.) монах,
покинувший жену и родителей ради "тайного монастыря", успокаивает их: "Аз
живу в земном царствии, с отцы святыми, в месте покойне. Поистине, родители
мои, царство земное. И покой, и тишина, и веселье, и радость духовная, а не
телесная" [Мельников VII, 218].
Китеж стал для староверов местом паломничества, символом невидимой
Церкви, противостоящей Церкви никонианской. Интеллигенция начала XX века
видела в этой легенде воплощение народных религиозных чаяний [Дурылин],
"несбыточную мечту" о Святой Руси (Волошин). Короленко, Пришвин, Гиппиус и
другие совершали паломничество в Китеж. Васнецов и Рерих рисовали святое
озеро. Римский-Корсаков написал в 1907 году пышную вагнерианскую оперу по
книге В. Бельского, объединившей истории девы Февронии (см. гл. I) и града
Китежа. Мифом о Китеже, "светлом Китеже на дне наших сердец" Владимир
Янкелевич закончил свои размышления Чистое и Нечистое.
Поиски Китежа были духовными поисками. Однако земной рай оставался
живым мифом. Среди бегунов распространялись путеводители
("путешественники") с маршрутами, ведущими в реальные или воображаемые
края. Специалист по народным "социально-утопическим" легендам К. Чистов
насчитал двенадцать таких мест (с XVII до конца XIX веков). Религиозные,
социальные и экономические элементы перемешаны в этих легендах так же, как
в американской мечте об Эльдорадо. Веря в то, что второе пришествие
произойдет на побережье Каспийского моря, бегуны обосновываются там, "в
тростниках". В 1825 году в Нижнем Новгороде ходили слухи о "реке Дарье",
чьи воды полны рыбы, а берега плодородны. В Войне и мире (т. 3, 2-я часть,
гл. IX) Толстой упоминает о подобных слухах, ходивших среди крестьян князя
Болконского. Якутская легенда, слившаяся с похожими русскими преданиями о
цветущей и обильной "земле бородачей", вдохновила несколько арктических
экспедиций XVIII и XIX веков [Окладников]. Самая важная среди этих
утопических легенд - легенда о Беловодье, появившаяся в начале XIX века у
бегунов, а затем широко распространившаяся среди русских крестьян.
Многочисленные путеводители на одной-двух страницах дают сходные описания:
Беловодье находится на краю земли, за высокими горами, на берегу моря или
даже на острове (островах, до семидесяти); его населяют беглые христиане из
России и Европы; Божий закон заменяет им светское правление; война им
неизвестна; плодородная земля покрыта зеленью [Мельников VII, 213;
Мельников-Печерский, 95; Чистов, 253 - 263]. Название Беловодья напоминает
о воде апокрифов, "белой как молоко". На старорусском "белый" мог значить