"Леонид Геллер, Мишель Нике. Утопия в России " - читать интересную книгу автора

Абрамов, 371 - 378]. Царствование Николая I положило конец процветанию
Выга, которое поддерживалось пожертвованиями, а также ремеслами и
торговлей.
После указа Екатерины II, разрешавшего староверам- эмигрантам
вернуться в Россию, а иностранцам - осваивать пустующие земли (1762),
поповцы основали колоссальные монастыри крепостного типа, которые жили
требами, торговлей и ремеслами, в лесах Стародубья под Черниговом, на
острове Ветка в Польше (на притоке Днепра), где жило до сорока тысяч
староверов, в бассейне Иргиза (к востоку от Саратова). Во время эпидемии
чумы 1771 года поповцы и беспоповцы оказывали помощь больным и построили в
Москве два больничных комплекса с церквями, приютами и гостиницами (т. н.
Рогожское и Преображенское кладбища), где обитали тысячи прихожан, среди
которых - несколько богатых купцов. Труд считался здесь главной
добродетелью. Отказ от мирского постепенно свелся к формальным правилам и
запретам на чай, табак, алкоголь, кофе, салаты (!), танцы, клубы, карты,
верховую езду, корсеты, перчатки из собачьего меха, модную одежду (согласно
"списку грехов" 1846 года) [Мельников VII, 491]. Крестьяне, служившие
хозяевам-староверам, приравнивались к "гражданам" общины, получали
многочисленные льготы (жилье, кредиты, вспомоществования) и могли надеяться
однажды стать материально независимыми [Рындзюнский, 455 - 487]. Династии
промышленников или купцов-староверов играли важную роль в развитии
капитализма в России, поэтому есть искушение применить к староверам метод
М. Вебера, анализировавшего связь протестантской аскетической этики с духом
капитализма. Ключи к материальному благополучию староверов (которое никогда
не было самоцелью) - маргинализация (до 1905 года староверам запрещалась
любая общественная деятельность, как английским dissenters - в 1673 - 1828
годах); изучение Писания (отсюда - уровень образованности выше среднего);
верность практическому идеалу Домостроя; чувство солидарности гонимых. Так
пассеистская ("интегристская") утопия, появившаяся в ответ на попрание
традиции и чужеземное влияние (как позже "нативистские" движения в странах
третьего мира), превратилась в двигатель социально-экономического развития
и фактор политической оппозиции.

Другие староверы отправлялись из удаленных монашеских убежищ на поиски
легендарных святых мест. "Истинная вера" покинула Церковь, теперь эту веру
надо искать в пустыне, в дальних "счастливых землях" или исчезнувших святых
городах.
Для бегунов царство Антихриста, воплотившегося в Никоне, а затем - в
Петре Великом и его наследниках1 проявлялось и в подушных податях, и в
земельном налоге, и в частной собственности, угнетавших и порабощавших
народ. "Глагол "мое" от диавола", - писал, цитируя св. Иоанна Златоуста,
основатель секты бегунов солдат дезертир Евфимий [Кельсиев IV, 262].
Спасение оставалось лишь в бегстве и подполье: законы, переписи, налоги,
военная служба, паспорта более не существовали для этих противников
"светскости" и "окультуривания" (ср. очерк В. Пескова о семье староверов,
живших в Сибири, в скиту, с 1945 года и обнаруженных в 1978-м). Некоторые
бегуны отказывались от своих имен, другие делали себе паспорта-пародии:
"Отпустил мя, раба Божьего великий Господин града Вышнего, Святого уезда,
Пустынного стана, села Будова, деревни Неткина, чтоб не задержали бесы раба
Божьего нигде" [S(verac, 128 - 129; ср. Leroi-Beaulieu, 1203 и т. д.;