"Леонид Геллер, Мишель Нике. Утопия в России " - читать интересную книгу автора

государственных и религиозных институтов), а не как земля обетованная:
последняя возникает только в пародийной форме Сказания о жизни обильной и
радостной (XVII в.). Народный утопизм находит свое выражение в устной
литературе (сказки, духовные стихи, легенды) и социальной практике
многочисленных сект или общин, стремящихся к духовному совершенству.
Раскол дал толчок народному утопизму. Те, кто отверг Церковь и
Государство (и были, в свою очередь, отвергнуты ими), принялись искать
спасения вне мира, а секты, появившиеся не в результате раскола, взялись за
воплощение на земле идеалов первых апостольских общин. Эти "диссиденты",
как их называли в XIX веке (ср. с английскими "dissenters"), представляли
для интеллигенции "квинтэссенцию свойств русского народа, наиболее точное
выражение его врожденной тяги к демократии и коллективизму" [Comtet 1975,
197]. Идеализация раскольничества и крестьянства привела к созданию своего
рода сверх утопии, разрушенной столкновением с реальностью (неудача,
постигшая "хождение в народ" в шестидесятых годах XIX века). Чтобы
утвердиться в России, государственный атеистический коммунизм будет
вынужден уничтожить вскормившую его крестьянскую утопию.

Два ответвления староверчества, поповцы и беспоповцы (более
радикальные в своем отказе от любых компромиссов с миром), практиковали
различные формы "религиозного эскапизма". Самыми крайними формами были
"гари" - массовые самосожжения с целью избежать власти Антихриста, в
которых между 1672 и 1691 годами погибло около двадцати тысяч непокорных. В
Керженских лесах (по левому притоку Волги) и Сибири стали появляться скиты,
нередко разоряемые властями (в Сибири репрессии против раскольников
продолжались до 1951 года [Герасимов]). Как хранилища старой веры и очаги
сопротивления, скиты привлекали внимание писателей: этнографов (романы
Мельникова-Печерского В лесах и На горах), народников (Короленко) или
"богоискателей" (Пришвин, Мережковский, Гиппиус).
На севере России у беспоповцев был свой жизненный центр, нечто вроде
"Пор-Рояля". Выговская пустынь, основанная в 1694 году у слияния рек
Сосновка и Выг, на побережье Белого моря, в течение нескольких лет под
началом братьев Денисовых превратилась в наиболее влиятельную религиозную и
интеллектуальную метрополию раскола. Выговская пустынь занимала территорию
в сорок восемь квадратных километров. Глубокий ров и два палисада окружали
множество церквей, келий, амбаров, конюшен, хлевов, кузниц, мастерских,
скрипториумов, больниц, гостиниц и т. д. Клибанов сравнивает Выговскую
пустынь с фаланстером Фурье [Клибанов 1977, 184; Абрамов, 366]. В 1835 году
в пустыни жило три тысячи человек, не считая обитателей двадцати окрестных
скитов [Crummey, 104]. Никто не интересовался прошлым вновь прибывавших
раскольников, каждому из которых выдавалась шуба (на пять лет) и кафтан (на
три года) - единственное личное имущество. Все богатства, приносимые
беглецами (любого сословия) в пустынь, оставались там навсегда. Община
управлялась выборным советом старейшин. Монахи и миряне следовали строгим
монастырским правилам: молебны под руководством священников и певчих,
посты, воздержание (даже для семейных пар, которые должны были жить
порознь), бедность, физический труд согласно умениям и силе каждого,
чередование обязанностей. Трапезы, "котором бы позавидовала большая часть
жителей центральной России", были общими: три блюда в полдень (рыба, щи,
каша), два - вечером, плюс еще одно - по праздникам [Смирнов, 99 - 100;