"Ричард Хелл. Погнали " - читать интересную книгу автора

Я вхожу, и у меня сразу же возникает чувство, что вот он - мой дом.
Что я был здесь всегда, и никуда отсюда не уходил.
Катя очень высокая. Ее длинные черные волосы спутаны так же, как ее
скульптуры. Она одета в обрывки потрескавшейся черной кожи и какие-то
непонятные тряпки, уворованные в дешевых магазинах. Ее лицо густо замазано
белым тональным кремом, но все равно видно, какая у нее плохая кожа - и
вовсе не потому, что у Кати прыщи или что-то такое, просто она всегда
расчесывает до крови даже самый маленький прыщик.
Однажды мы с ней замутили секс. Действительно только однажды, и я не
жалею, что мы это затеяли - один раз завсегда хорошо, в смысле укрепления
взаимодоверия, - но для того, чтобы я смог повторить этот подвиг, мне надо
быть совершенно уторченным, в хлам. От нее сильно пахнет - и если бы только
немытым телом, а то еще и духами, которыми она обливается в немереных
количествах; и пизда у нее какая-то вся вялая и расхлябанная под очень
твердой лобковой костью, и от нее несет мочой и плесенью. Грудь у Кати
большая и мягкая, как густая каша, а на плоских сосках растут волосы:
две-три длинные волосины, жесткие, как проволока. Такое впечатление, что
все силы ее организма уходят на поддержание нервной системы, и их уже не
хватает на половые органы - вот они постепенно и разрыхляются. Она, вообще,
любит секс, но ее возбуждение сосредотачивается не в теле, а вне его.
Заниматься любовью с Катей - это как заниматься любовью с облаком
статистического электричества. И теперь каждый раз, когда я вижу Катю, я
вспоминаю ее кашеобразную грудь с двумерными сосками, похожими на волосатые
родинки, и этот образ буквально стоит у меня перед глазами.
Но зато она прекрасно ко мне относится, и всегда хочет меня
порадовать, и у нее есть наркота. Хорошо, что мы с ней повидались.
Сразу, с порога, вгоняю дозу. Смесь герыча с метедрином. Вставляет
мгновенно. Накрывает волной - дрожь проходит по телу и возносит меня на
вершину мира. Я начинаю рассказывать Кате о нашей поездке и обо всем, о чем
я передумал по дороге сюда.
Она меня слушает, и улыбается - улыбается ласково и чуть
снисходительно; сразу видно, что ей действительно интересно, и что она мной
гордится, и что она за меня очень рада, - и одобрительно кивает, и ходит
взад-вперед по комнате, подправляя свои проволочные конструкции. Я
рассказываю про парня в баре сегодня утром. Про машину, про мои ощущения за
рулем. Про ее проволочные скульптуры - как хорошо они выражают жизнь, где
все так же сложно переплетено. Я рассказываю про бабочек и про птиц в
кустарнике, который как разделительная полоса между мной и каким-нибудь
незнакомцем: я его видел в первый и последний раз, но сейчас почему-то хочу
про него рассказать. Я говорю, что наркотики - это самое лучшее, что ничего
лучше еще не придумали.
Я вывожу Катю на улицу, и мы пару минут стоим под прохладным дождем, а
потом возвращаемся, и я вгоняю себе еще дозу, потому что иначе - никак.
Потому что мне нужно опять испытать эту дрожь, когда нервы - на грани
разрыва, а в душе - запредельный восторг, истекающий взвихренными потоками
прямо в член, который вдруг наливается восхитительной тяжестью.
И это покалывание во всем теле... и, само собой, Катя вдруг начинает
казаться вполне привлекательной в плане заняться сексом, и я понимаю, что
мне пора, хотя не прошло всего три часа, и я еще только начал. Упорно
борюсь с искушением придумать что-нибудь по-настоящему грязное - чего бы