"Роберт Хайнлайн. Чужак в стране чужой (пер.с англ.Михаил Пчелинцев)" - читать интересную книгу автора

- Я чувствую себя хорошо.
- Хорошо, - эхом отозвалось непостижимое существо. - Сейчас придет
доктор Нельсон. Если вы не возражаете, санитар подготовит вас к завтраку.
Фразы не содержали ни одного незнакомого Смиту понятия, но услышанное с
трудом укладывалось в голове. Он знал, что является пищей и почти неизбежно
будет употреблен в таком качестве раньше или позже. Но если ему выпала такая
высокая честь, почему никто не предупредил об этом заранее? Он даже и не
подозревал, что запасы пищи настолько истощились, что возникла необходимость
уменьшить количество воплощенных членов группы. Смита охватило легкое
сожаление - ведь все эти новые события так и остались неогроканными - но
"возражать"? Странный, очень странный вопрос. Тем временем санитар протирал
его лицо и руки холодным, мокрым куском материи (часть ритуала
"приготовления"?).
Лихорадочную работу по формулировке ответа прервал вошедший в палату
Нельсон. Врач бегло ознакомился с показаниями приборов, а затем повернулся к
своему пациенту.
- Стул был?
Опять неоднозначное слово, но все равно вопрос абсолютно ясен - Нельсон
задает его чуть не при каждом разговоре.
- Нет.
- Ну, с этим разберемся, но только сперва вам нужно поесть. Санитар,
принесите завтрак.
Сперва Смит просто лежал и пережевывал вкладываемую ему в рот пишу, но
вскоре Нельсон потребовал, чтобы пациент сел, взял ложку и ел дальше сам.
Первая в этом искаженном пространстве самостоятельная работа оказалась
изнурительно трудной, но все же посильной, что преисполнило Смита радостным
торжеством.
- Кого я съел? - спросил он, поднимая миску, чтобы иметь возможность
вознести своему благодетелю хвалу.
- Не кого, а что, - поправил его Нельсон. - Синтетическое пищевое желе,
что бы эти слова ни значили. Справился уже? Ну и ладушки, а теперь слезай с
кровати.
- Извините? - Очень удобная формула, сигнализирующая о сбое в общении.
- Я говорю - слезай. Вставай на ноги. Пройдись немного. Конечно же,
тебя сейчас ветром качает, но только валяясь в этой кроватке мускулатуру не
накачаешь.
Нельсон открыл вентиль, и водяной матрас начал быстро опадать. Нельсон
возлюбил меня и взлелеивает, напомнил себе Смит, убирая в небытие
вспыхнувшую было боязливую неуверенность. Вскоре он лежал уже не в мягком
гнезде, а на твердой поверхности, покрытой сморщенной клеенкой.
- Доктор Фрейм, - сказал Нельсон, - возьмите парня задругой локоть.
Постоянно ободряемый Нельсоном, с помощью двух врачей Смит кое-как
перекинул ноги через бортик кровати.
- Спокойно. А теперь вставай, - скомандовал Нельсон. - И не бойся, если
что, мы тебя подхватим.
Смит сделал усилие и встал - худощавый юноша с тонкими, недоразвитыми
мускулами, гипертрофированной грудной клеткой и гладким, безмятежным лицом
(еще на "Чемпионе" его подстригли и надолго лишили усов). Поражало сочетание
этого младенческого личика с умудренными глазами девяностолетнего старика.
Некоторое время он стоял неподвижно, стараясь унять дрожь, затем