"Молли Хейкрафт. Прекрасная Джоан " - читать интересную книгу автора

братом и всеми нашими друзьями.
Однако, как выяснилось, у брата были и другие дела, о которых мы ничего
не знали до тех пор, пока он не призвал нас в свои покои.
- Я должен вам кое-что сказать, - отрывисто заявил он. - Предпочитаю,
чтобы вы услышали эти новости от меня, хотя скоро они станут общим
достоянием. Филипп Французский, трусливый предатель, собирается бросить нас
и бежать домой!
- Как он может? - воскликнула я, обеспокоенная последствиями этого
события для всего Крестового похода. - Как он может, Рик? Он торжественно
поклялся, и весь мир знает о его клятве!
- Кажется, бедняга болен; его жизнь в опасности.
- Он сам тебе это сказал?
- Нет, не он! Он прислал ко мне герцога Бургундского и епископа Бове.
Оба заливались слезами. Разумеется, я знал, зачем они пришли; я ведь не
слепой и не глухой! Так и сказал: "Я знаю, зачем вы пришли. Чего вы хотите
от меня, братья по оружию? Чтобы я дал свое согласие на то, что считаю
нарушением нашего договора?" Они признали, что я прав, и заявили, что
взывают ко мне, ибо их король умрет, если останется в этой гиблой стране! Я
дал им тот ответ, которого они ждали, правда, боюсь, выразился не слишком
мягко. "Если его жизнь в опасности, - сказал я, - пусть едет, как советуют
его приспешники, хотя уверен, что уезжать ему не следует. Если ваш король
вернется, не выполнив того, зачем прибыл сюда, он покроет Францию вечным
позором!"
- И даже после этих слов он все равно намерен уехать? - спросила
Беренгария.
- Да. Когда, наконец, мы с ним встретились лицом к лицу, между нами
произошла ссора. Филипп визжал, что ему принадлежит половина того, что мы
взяли на Кипре, я же в ответ потребовал половину Фландрии. Поверьте, мы с
ним весело провели время! - Лицо его помрачнело. - Что ж, он оставляет нам
своих бургундцев; кроме того, пусть нехотя, но пообещал не захватывать мои
французские владения, пока я не вернусь. Не знаю, сдержит ли слово; полагаю,
с этого дня Филипп переметнулся в стан моих врагов. Он не простил мне
историю с Алис, и его ненависть ко мне растет день ото дня.
- По слухам, Леопольд Австрийский тоже уезжает, - заметила Беренгария.
- Да, мы потеряли его - и все из-за рыцаря, который сорвал с крепостной
башни его знамя. По крайней мере, Леопольд воспользовался этим происшествием
как предлогом. Конрад поговаривает об отплытии в Тир - он хочет осмотреть
земли, дарованные ему после того, как мы постановили, что королем Иерусалима
будет Гвидо. Снова предлог, но что мы можем возразить?
- Рик, возможно, это и к лучшему, - предположила я. - Когда все они
уедут, у тебя будут развязаны руки, и ты сможешь биться за Святую землю как
должно.
- Надеюсь, Джоан. Видит Бог, я думаю об этом денно и нощно.
Хотя бегство короля Филиппа ослабило нас, должна признаться, мы
радовались, когда в конце июля он, наконец, отчалил от берега. По словам
Ричарда, единственным, что держало нас в Акре, был отказ Саладина выполнить
свою часть договора о сдаче города. Он охотно согласился заплатить выкуп и
вернуть изгнанных из города христиан, но когда Ричард потребовал выдачи ста
крестоносцев, захваченных в плен, Саладин ответил столь уклончиво, что мы
испугались за жизнь пленников. Не выполнил он и обещания вернуть нам нашу