"Молли Хейкрафт. Прекрасная Джоан " - читать интересную книгу автора

охранника. За мной постоянно следили.
Как и во многих сицилийских дворцах, в Ла-Зиза не было окон, выходящих
на улицу; один или два раза в день я поднималась по лестнице на плоскую
крышу и смотрела в сторону гавани и дороги, ведущей в город. Всякий раз
надеялась я увидеть паруса кораблей Ричарда или большой отряд его рыцарей,
но время шло, а никто не появлялся...
В марте, когда на Сицилии начинается самое прекрасное время года, когда
ярко светит солнце и цветы превращают остров в земной рай, я оставила
мрачные мысли и позволила себе надеяться, что Ричард скоро прибудет. Он
собирался отправиться в Святую землю летом.
Чтобы чем-то занять себя и придворных, я решила подготовить Ла-Зиза к
приезду Рика. Весь дворец по моему приказанию был вымыт и вычищен, полы
натерты. Особое внимание было уделено палатам, в которых должен был
разместиться брат, и моей главной гостиной.
В апреле, мае и июне солнце так пекло, что я могла подниматься на свою
смотровую площадку на крыше только рано утром и после вечерни. Но даже в эти
часы дорога была пыльной и пустынной, а в синих водах залива почти не было
кораблей.
В июле и августе подул сирокко; ночи стали такими же душными, как и
дни, и мной овладело отчаяние.
Лежа без сна, я думала о побеге. Может, мне удастся переодеться
мужчиной, проскользнуть мимо стражников, украсть лошадь и ускакать в
Мессину? Моя мать и ее фрейлины переоделись амазонками и верхом принимали
участие во Втором крестовом походе. Неужели я, дочь своей матери, позволю
Танкреду вечно держать меня в заточении?
С другой стороны, фрейлины матери были отважные молодые француженки;
мои же придворные дамы не так молоды и совсем не так отважны. За двенадцать
лет нашей жизни с Уильямом все английские фрейлины покинули меня - кто уехал
домой, в Англию, кто отбыл в мир иной. Привязавшись к нашим добросердечным
сицилийцам, я заполняла освободившиеся вакансии дамами из местных знатных
семейств. Но они привыкли вести жизнь спокойную, размеренную, безопасную,
зачастую вдали от мира и угождать своим мужчинам. Разумеется, они вовсе не
жаждали приключений. Они легко пугались и во многих случаях не умели
принимать решение. Кроме того, ни одной моей фрейлине я не могла довериться
до конца. Меня смешила сама мысль о том, что я попрошу кого-то из них помочь
мне бежать. Нет, если я и обращусь с такой просьбой к кому-нибудь, то только
к мужчине. Пересчитав своих людей по пальцам, я вскоре убедилась, что и этот
план едва ли осуществим, ибо Танкред позволил мне взять с собой лишь моего
духовника (который был старейшим секретарем Уильяма) да двух поваров из
Палермо.
Кроме того, эта невыносимая жара! В конце августа, убеждала я себя,
ночи станут прохладными, и тогда я что-нибудь придумаю.
Случай вскоре представился. Однажды леди Катерина удивила меня, приведя
в сад одного из поваров, его звали Джорджио. За ним шел поваренок с большим
серебряным подносом, на котором лежала огромная рыба, окруженная апельсинами
и лимонами. Заметив, что охранник Танкреда идет следом и подозрительно
присматривается, я довольно сердито отослала его прочь. Уж со своим поваром
я имею право говорить без посторонних, заявила я! Когда охранник, пожав
плечами, удалился, Джорджио облегченно вздохнул и показал на тарелку в руках
юноши.