"Мартин Хайдеггер. Из диалога о языке между японцем и спрашивающим" - читать интересную книгу автора

даже путь назад впервые ведет нас вперед.
Я "Вперед" Вы подразумеваете явно не в смысле прогресса, но... но...
мне трудно найти подходящее слово.
С "Вперед" - в то ближайшее, мимо чего мы постоянно спешим, что нас
каждый раз заново поражает, когда мы его замечаем.
Я Которое мы поэтому скоро снова упускаем из вида, чтобы держаться
привычного и надежного.
С А близкое, всегда в спешке минуемое, могло бы, наоборот, возвратить
нас.
Я Назад, да; но куда именно?
С В начинающееся.
Я Понять это мне трудно, если мысль тут должна исходить из того, что Вы
до сих пор говорили об этом в своих работах.
С Тем не менее Вы уже намекнули на это, когда назвали настоящее,
возникающее из переклички истока и цели.
Я То, что Вы здесь, похоже, намечаете, я сразу начинаю видеть яснее,
когда иду в своей мысли от нашего японского восприятия. Однако я не вполне
уверен, имеете ли Вы в виду то же самое.
С Это могло бы подтвердиться в нашей беседе.
Я Нам в Японии не кажется странным, если беседа оставляет собственно
говоримое в неопределенности, даже дает ему затаиться в неопределимости.
С Это, думаю, свойство всякого удавшегося диалога между думающими. В
нем может как бы само собой соблюдаться то, что неопределимое не только не
ускользнет, но в ходе беседы будет все с большим излучением развертывать
свою сосредоточивающую силу.
Я Такой удачи, пожалуй, недоставало нашим беседам с графом Куки. Мы,
младшие, слишком прямолинейно вынуждали его удовлетворять нашу
любознательность фактическими справками.
С Любознательность и жажда объяснений никогда не приводят нас к
мыслящему вопрошанию. Любознательность это всегда уже затаенная претензия
обостренного самосознания, которое апеллирует к самодельному разуму и его
разумности. Любознательность не любит захваченности делом мысли.
Я Так и мы на деле хотели лишь знать, в какой мере европейская эстетика
способна поднять до более высокой ясности то, на чем покоится существо
нашего искусства и поэзии.
С А это можно было бы назвать?
Я У нас есть здесь уже упоминавшееся слово ики.
С Как часто слышал я это слово из уст графа Куки, не улавливая, однако,
сказанного в нем.
Я А между тем герменевтика в Вашем понимании, похоже, как-то осветила
для него ики более ясным светом.
С Нечто подобное я, конечно, чувствовал, однако так и не смог
воспроизвести его интуиции.
Я Вы уже назвали, что вам здесь мешало: язык диалога был европейским;
постичь же и осмыслить нужно было восточноазиатское существо японского
искусства.
С То, о чем мы говорили, с самого начала вытеснялось в европейский круг
представлений.
Я По чему Вы заметили это?
С По тому способу, каким Куки пояснял основополагающее слово ики. Он