"Борис Хазанов. Страх (Повесть ни о чем) " - читать интересную книгу автора

Она пожала плечами.
"Откуда я знаю. Неизвестно!"
"Но ведь...-- я замялся. - Должна же быть какая-то причина".
"Какая причина? - сказала она зло.-- Он не вор и не грабитель".
"Да, да, конечно".
Я кивал головой, стараясь собраться с мыслями. Разумеется, это было
известно нам с детства. Слова привычные, как "Широка страна моя родная",
тотчас всплыли в памяти. Но, Боже мой, как все это было далеко от нас! А
теперь - здесь, рядом?
Я обернулся: дверь была закрыта. Но змея была тут. она стояла за
дверью.
"Понимаешь,-- проговорила задумчиво Светлана,-- у меня было такое
чувство, будто я проснулась случайно. Будто меня оторвали от важного дела, а
то, что тут происходит, все ерунда, пустяки".
"А они?" - спросил я.
"Они-то не спали. У них свет горел. Потом слышу - отец говорит: "Это
за мной". А у меня в голове все та же дурацкая идея: когда они наконец
потушат лампу? Вдруг звонок, и сразу же начали колотить в дверь. Видимо, это
уже второй раз звонили, в первый раз я не слыхала. Папа выходит в коридор,
он был уже одет, и спрашивает: "Кто там?" А они отвечают: "Проверка
паспортов". Понимаешь, у меня из головы не идут его слова: "Это за мной".
Выходит, он ждал?"
"Ну, а дальше?"
"Дальше - вошли двое. Кот и Лиса..."
"Кто?" - спросил я.
"Кот и лиса,--повторила Светлана. - Ты что, забыл? В масках, с
громадными пистолетами, расширяющимися на концах. В болотной тине, х-ха-ха?"
Ни с того, ни с сего ее начал душить смех.
Она ослабела. Мы сидели рядом, я что-то говорил ей, обнимал ее за
узенькие плечи, и долго-долго в пустой комнате, пронизанной пыльным лучом
солнца, звучали наши тихие голоса. Она рассказывала мне о себе, о маме, о
давнем детстве, о любимых игрушках, о днях рождения, и все это казалось мне
бесконечно важным, дорогим и прекрасным. Никогда еще я не любил ее так
неясно и благоговейно. Стыд, скованность, неуклюжесть - все развеялось,
стена, стоявшая между нами, рухнула; наши души были открыты друг другу. В
этом одиночестве вдвоем, среди враждебного и жестокого мира, мы чувствовали
себя бесконечно близкими, мы были не товарищами, нет, и не влюбленными, мы
были осиротелыми детьми, сестрицей Аленушкой и братцем Иванушкой, в темном
лесу, на берегу ручья.
В кухне громко сердился чайник.
"Иди, выключи,-- сказала она.-- Он весь выкипит".
"Не пойду. Пускай".
"Иди. Потом возвращайся ко мне".
Я вернулся и сел возле нее, но что-то мешало мне снова привлечь ее к
себе. Она положила мне голову на плечо, и некоторое время мы сидели молча.
"Знаешь,--сказала Светлана медленно, глядя в пол,--я, наверное, уеду.
Нас куда-нибудь сошлют, это неизбежно".
Я горячо разубеждал ее: при чем тут они? Ведь они ни в чем не виноваты.
Она возразила:
"Так было со всеми".