"Фридрих Август фон Хайек. Контрреволюция науки (Этюды о злоупотреблениях разумом)" - читать интересную книгу автора

сущности: если предметы внешнего мира не ведут себя одинаково или по-разному
лишь потому, что они представляются одинаковыми пли разными нам, то уж мы-то
ведем себя сходным или различным образом потому, что вещи представляются нам
одинаковыми или разными.

Возможно, здесь следует также упомянуть о том, что у нас нет причины
считать ценности единственным примером чисто ментальных категорий,
отсутствующим в нашей картине физического мира. Хотя ценности по праву
занимают центральное место во всяком обсуждении целенаправленных действий,
они определенно не являются единственным типом чисто ментальных категорий,
которые нам приходится задействовать при интерпретации человеческой
деятельности: есть по меньшей мере еще один очень важный для нас пример
таких чисто ментальных категорий. Это - различение истинного и ложного. См.
ниже сноску 7 в главе 7, где речь идет о связанной с этим проблеме, а именно
о том, что останавливая при изучении социальной жизни свой выбор на тех или
иных ее аспектах, мы необязательно руководствуемся ценностными
соображениями.

Бихевиорист или физикалист, который при изучении поведения человека
действительно хотел бы избежать использования категорий, обнаруживающихся в
готовом виде в нашем уме, и который пожелал бы ограничиться изучением
исключительно реакций человека на объекты, специфицированные в физических
терминах, должен, чтобы быть последовательным, воздерживаться от любых
высказываний по поводу человеческих действий до тех пор пока
экспериментально не установит, каким образом наши чувства и наш ум делят
внешние сигналы на одинаковые и неодинаковые. Ему пришлось бы начать с
вопросов, какие физические объекты и почему кажутся нам одинаковыми, какие и
почему - нет, и только после этого всерьез браться за изучение человеческого
поведения по отношению к этим вещам.

Важно заметить, что мы не заявляем, будто такая попытка объяснить
принцип, согласно которому наш ум, или наш мозг, трансформирует физические
факты в ментальные сущности, безнадежна. Коль скоро мы признаем, что имеет
место процесс классификации, нет причин, почему бы нам не научиться понимать
ее принцип. В конце концов, классификация - это механический процесс, его
может выполнять и машина, "сортируя" и группируя объекты соответственно
определенным их свойствам. [И это, как мы уже видели, вовсе не означает, что
машина всегда будет относить к одному классу только те элементы, которые
имеют общие свойства.] Речь, скорее, о том, что, во-первых, с точки зрения
задачи социальных наук подобное объяснение формирования ментальных сущностей
и их соотнесенности с физическими фактами необязательно и оно ничуть не
приблизило бы нас к нашей цели; и, во-вторых, что, хотя такое объяснение
представимо, мы не только не имеем его в настоящий момент и, вероятно, не
будем иметь еще очень долго, но маловероятно также и что оно когда-нибудь
станет чем-то большим, чем "объяснение принципа", на котором строится работа
этого классификационного аппарата. Судя по всему, всякий аппарат
классификации должен всегда быть намного более сложным, чем любой из
множества объектов, которые он классифицирует; и, если это так, значит наш
мозг никогда не сможет дать полное объяснение (в отличие от объяснения
просто принципа) отдельных приемов, с помощью которых он сам классифицирует