"Фридрих Август фон Хайек. Контрреволюция науки (Этюды о злоупотреблениях разумом)" - читать интересную книгу автора

не поймем, какой смысл вкладывают люди в свои действия, всякая попытка
объяснить последних, то есть подвести их под правила, связывающие сходные
ситуации со сходными действиями, обречена на провал. [Это было очень хорошо
понятно некоторым ранним экономистам (но позднее попытки сделать
экономическую теорию "объективной" по образцу естественных наук замутили это
понимание). Фердинандо Галиани в своей работе "О деньгах" (F. Galiani. Della
Moneta. 1751) подчеркивал, что "равными являются те вещи, которые дают
равное удовлетворение тому, для кого они отказываются эквивалентны. Кто,
следуя другим принципам, ищет равенства не в этом и ожидает обнаружить его в
равенстве веса или во внешнем сходстве, тот, видно, мало что понимает в сути
человеческой жизни. В качестве денежного эквивалента часто выступает листок
бумаги, который отличается от металлических денег как по весу, так и по
внешнему виду; с другой стороны, две монеты, равные по весу и составу и
внешне похожие, часто оказываются неравноценными" (цитируется по: А. Е.
Monroe. Early Economic Thought. 1930, p. 303).]

Этот принципиально субъективный характер всей экономической теории,
который выражен в ней гораздо более четко, чем в большинстве других
общественных дисциплин [За исключением разве лингвистики, которая не без
оснований может претендовать на то, что "она имеет стратегическую важность
для развития методологии социальных наук" (Edward Sapir. Selected Writings.
University of California Press, 1949, p. 166). Сапир, с работами которого в
момент написания настоящего очерка я еще не был знаком, подчеркивает
многие.... моменты, выделяемые и мною. Ср., например, "В человеческом опыте
ни одна из сущностей не может быть адекватно определена как механическая
сумма или как производное от физических свойств". Или: "Таким образом, все
значимые сущности, известные из опыта, проходя через фильтр функционального
или реляционного осмысления, подвергаются пересмотру и перестают выступать
как физические данные" (ibid., p. 46).], но который, как я полагаю,
свойствен всем социальным - в узком смысле слова - лучше всего показать,
обратившись к любой из простейших экономических теорем, например, к так
называемому закону ренты. В своей первоначальной форме это было некое
утверждение об изменениях в ценности вещи, определенной в физических
терминах, а именно - земли. Утверждалось, собственно, что изменения в
ценности товаров, производимых при использовании земли, приводит к
значительно большим изменениям в ценности земли, чем в ценности других
факторов, необходимых при производстве этих товаров. [В крайней
рикардианской скорме этого закона утверждается, как известно, что изменение
ценности продукта влияет только на ценность земли и никак не сказывается на
ценности труда, участвующего в его создании. Эту форму (связанную с
"объективной" теорией ценности Рикардо) можно рассматривать как частный
случай более общего положения, сформулированного в тексте.] В такой
формулировке закон представляет собой эмпирическое обобщение, в котором не
говорится ни о том, почему, ни о том, при каких условиях это справедливо. В
современной экономической науке ему на смену пришли два четких утверждения
иного характера, которые вместе приводят к тому же выводу. Первое относится
к области чистой экономической теории и гласит, что, если для производства
какого-либо товара необходимо в тех или иных пропорциях тратить те или иные
(ограниченные) ресурсы и один из этих ресурсов может использоваться при
производстве только данного товара (или сравнительно малого количества