"Фридрих Август фон Хайек. Контрреволюция науки (Этюды о злоупотреблениях разумом)" - читать интересную книгу автора

сами эти группы (слова или фразы) появляются перед нами в определенной
временной последовательности - так, как это действительно происходит при
чтении.] Научаясь распознавать эти новые сущности, мы проникаем в новый мир,
в котором элементарными единицами являются не буквы, и взаимоотношения между
этими единицами подчиняются определенным законам, не выводимым из порядка
чередования отдельных букв. Мы можем описать законы, которым подчиняются эти
новые единицы, - законы грамматики и все, что может быть выражено
сочетаниями слов по этим законам ни разу не сославшись при этом на отдельные
буквы или на принцип их соединения в знаки, то есть в целые слова. Можно, к
примеру, знать все о грамматике китайского или греческого языка, знать
значения всех слов в этих языках, не зная ни греческих букв, ни китайских
иероглифов (или того, как произносятся греческие или китайские слова).
Однако, если бы китайский (или греческий) язык существовал исключительно в
записи соответствующими символами, все эти сведения были бы так же мало
полезны, как и сведения о законах природы в терминах абстрактных сущностей,
или конструктов, без знания правил перевода последних в высказывания о
явлениях, доступных нашим чувствам.

Как при нашем описании языковых структур нет необходимости в описании
того, как те или иные сочетания букв (или звуков) складываются в различные
единицы, так и в нашем теоретическом описании физического мира отсутствуют
различные чувственные качества, через которые мы воспринимаем этот мир. Мы
перестаем считать эти качества частью объекта и начинаем рассматривать их
просто как способ спонтанного восприятия, или спонтанной классификации,
внешних сигналов. [Давней загадки, каким чудом качества, прикрепленные, как
предполагается, к объектам, пересылаются в мозг в виде неразличимых нервных
импульсов разница состоит только в том, на какой орган они воздействуют), а
затем преобразуются в мозгу обратно в первичные качества, попросту и не
существует. У нас нет свидетельств в пользу предположения, что объекты
внешнего мира соотносятся между собой именно так, как сообщают нам наши
чувства. На деле мы часто получаем свидетельства об обратном.]

Вопрос, почему человек классифицирует внешние сигналы именно этим,
основанным на чувственно воспринимаемых качествах способом, нас здесь не
интересует. [Можно, впрочем, заметить, что эта классификация, по-видимому,
опирается на предсознательные сведения о тех отношениях во внешнем мире,
которые имеют особое значение для существования человеческого организма в
той среде, в какой происходило его развитие, и что она тесно связана с
бесчисленными "условными рефлексами", приобретенными человеком в ходе его
эволюции. Не исключено, что наша центральная нервная система классифицирует
раздражители весьма "прагматично" в том смысле, что учитываются не все
наблюдаемые отношения между внешними объектами, а выделяются только те
отношения между внешним миром (в узком смысле) и нашим телом, которые в ходе
эволюции оказались существенными для выживания человека как вида.
Человеческий мозг, скажем, классифицирует внешние сигналы преимущественно по
ассоциации с сигналами, поступающими при рефлекторной деятельности из
различных частей человеческого тела, вызываемой этими же внешними
раздражителями, но протекающей без участия головного мозга.] Есть только два
связанных с этим момента, о которых надо кратко упомянуть теперь и к которым
мы должны будем вернуться ниже. Во-первых, раз уж мы усвоили, что