"Фридрих Август фон Хайек. Контрреволюция науки (Этюды о злоупотреблениях разумом)" - читать интересную книгу автора

состоянии очистить их полностью и потому не без оснований опасается ими
пользоваться.] Действия других людей стали, по-видимому, тем опытом, который
заставил впервые задать вопрос "почему?", и, хотя у человека было много
времени для поисков ответа, он до сих пор не вполне понял [см.: Т. Percy
Nunn. Antropomorphism and Physics. "Proceedings of the British Academy".
1922, vol. 13], что явлениям, не связанным с человеческими действиями,
нельзя давать "объяснений" того же рода, как те, которыми он может
удовлетворяться, когда речь идет о человеческих поступках.

Хорошо известно, что обыденные представления не обеспечивают адекватной
классификации окружающих нас вещей, из-за чего мы не имеем возможности
установить общие правила их поведения при различных обстоятельствах, -
подобная задача требует замены таких представлений иной классификацией
событий. Удивительной, однако, может показаться при этом мысль, что то, что
справедливо для такого рода предварительных абстракций, в равной мере
справедливо и для тех самых ощущений, которые многие из нас склонны считать
конечной реальностью. Но, хоть и непривычно видеть Науку разрушающей и
меняющей систему классификации, составленную с помощью наших ощущений, она
занимается как раз этим. Наука начинается с уяснения того, что вещи, с нашей
точки зрения одинаковые, не всегда ведут себя сходным образом, а поведение
вещей, с виду разных, во всех прочих отношениях оказывается иногда
одинаковым. Исходя из этого опыта, Наука упраздняет классификацию,
опирающуюся на наши ощущения, и предлагает новую, которая группирует вместе
не то, что выглядит похоже, а то, что ведет себя одинаково в сходных
условиях.

Хотя наивному уму свойственно предполагать, что внешние события,
которые регистрируются нашими чувствами как одинаковые либо как разные,
должны быть похожими либо различающимися не только тем, как они воздействуют
на наши чувства, но и многим другим, систематическая Научная проверка
показывает, что это далеко не всегда так. Наука то и дело показывает:
"факты" не равнозначны "внешним проявлениям". Мы научаемся считать
одинаковым или отличающимся не просто то, что одинаково или отличается по
виду, запаху, на ощупь и т. д., но то, что регулярно встречается в одном и
том же пространственном и временном контексте. И мы узнаем, что причиной
одного и того же сочетания одновременно возникающих перцептов могут служить
разные "факты" и что за разными комбинациями ощущений может стоять один и
тот же "факт". Белый порошок, обладающий определенным весом и "фактурой", не
имеющий ни вкуса, ни запаха, может оказаться чем угодно из целого ряда
различных веществ - в зависимости от того при каких условиях или в
результате какой цепи событий он получается или что возникает при его
взаимодействии с другими веществами. Словом, систематическое наблюдение за
поведением объектов в разных условиях часто показывает, что вещи,
представлявшиеся нашим чувствам разными, могут вести себя одинаково или, по
меньшей мере, весьма похоже. Мы не только можем обнаружить, что при некоем
освещении или после приема некоего препарата предмет, при других
обстоятельствах казавшийся зеленым, выглядит, скажем, как голубой, либо
увидеть овальную форму того, что под другим углом зрения казалось круглым,
но обнаруживаем также и что явления, с виду столь же разные, как вода и лед,
"на самом деле" представляют собой одну и ту же "вещь".