"Фридрих Август фон Хайек. Контрреволюция науки (Этюды о злоупотреблениях разумом)" - читать интересную книгу автора

самых развитых тогда дисциплинах, таких как богословие и юриспруденция, это
и было предметом исследования, но больше даже потому, что во времена упадка
Науки в Средние века, пожалуй, и не существовало лучшего способа постижения
природы, чем изучение работ великих людей прошлого. Более важным было
другое - вера, что "идеи" вещей обладают некой трансцедентальной реальностью
и что, анализируя идеи, мы можем кое-что, если не все, узнать о свойствах
реальных вещей. Третья и, возможно, главная трудность - это то, что человек
начал составлять себе понятие обо всех событиях внешнего мира, исходя из
собственного образа, как если бы все было наделено душою и умом, подобными
его собственным, и что естественные науки из-за этого постоянно сталкивались
с объяснениями, построенными по аналогии с работой человеческого ума, с
"антропоморфными", или "анимистическими", теориями, везде искавшими следы
целенаправленного замысла и удовлетворявшимися обнаружением доказательств
работы творящего разума.

Новая Наука, сопротивляясь всему этому, упорно хотела заниматься
"объективными фактами", прекратив изучение того, что думают о природе люди,
и освободившись от отношения к уже имеющимся представлениям как к истинным
образам реального мира и считала своим первейшим долгом опровергать любые
теории, которые претендовали на объяснение явлений, приписывая их действию
направляющего разума, похожего на наш собственный. Вместо этого главной ее
задачей стало пересмотреть возникающие из нашего повседневного опыта
представления и сформировать их заново на основе систематической проверки
явлений - чтобы уметь лучше видеть в частном случае проявленное или иной
общей закономерности. Этот процесс привел к замене не только той
предварительной классификации, которая основывалась на обыденных
представлениях, но даже и тех первичных разграничений между различными
объектами, которые фиксируются нашими органами восприятия, совершенно иным,
новым способом упорядочения, или классификации, событий внешнего мира.

Как самое крайнее проявление тенденции к отказу от всех антропоморфных
элементов, когда речь идет о внешнем мире, возникло даже мнение, что
требование "объяснения" само по себе основано на антропоморфной
интерпретации событий и что единственная, к чему должна стремиться Наука -
это описание природы. [Насколько мне известно, такая точка зрения была
впервые четко сформулирована немецким физиком Г. Киршхофом в его "Лекциях по
математической физике; механика" (G. Kirchhoff. Vorlesungen uber die
mathematische Physik; Mechanik. 1874, p. 1), а позже получила большую
известность благодаря философии Эрнста Маха.] Как мы увидим, в первой части
этого утверждения есть доля истины: ведь мы можем понимать и объяснять
человеческую деятельность так, как было бы невозможно в случае с физическими
явлениями, и поэтому термин "объяснять" продолжает нести смысловую нагрузку,
недопустимую, когда речь идет о физических явлениях. [Слово "объяснять" -
это лишь один из многих важных примеров, когда естественные науки принуждены
были использовать понятия, первоначально возникшие при описании гуманитарных
явлений. "Закон" и "причина", "функция" и "порядок", "организм" и
"организация" - вот другие, столь же важные, примеры того, как Наука более
или менее преуспела в освобождении слов от антропоморфных коннотаций; в тоже
время другие примеры (в частности, случай с "целенаправленностью") покажут
нам, что она, хотя и не может отказаться от некоторых терминов, все же не в