"Вэл Хаузлз. Курс - одиночество " - читать интересную книгу автора

себя довериться наручному "хронометру", и вы сбережете немало времени, а на
фолькботе к тому же и труда: не надо каждый раз открывать рундук, возиться с
крышками сначала одного футляра, потом второго, деревянного, чтобы, на миг
взглянув на циферблат, проделывать все в обратном порядке, после чего ползти
на четвереньках к столу для прокладки курса, а попросту - ящику с
десятком-другим карт, который устанавливается поверх вышеупомянутого
рундука. Плохая планировка? Не спешите с выводами.
На моем суденышке жилое пространство ограничивается площадью шесть на
шесть футов, при вышине четыре фута десять дюймов. Или скорее при "нижине",
если ваш рост шесть футов четыре дюйма, а вес двести десять фунтов. В этом
пространстве нужно разместить почти все, что необходимо для вас и вашей яхты
на два долгих месяца. Знаю, что есть и другие грузовые помещения, но они
расположены преимущественно в более сырых уголках и обычно заняты запасными
парусами, такелажем, плавучими якорями и тому подобным имуществом.
С того времени, когда я служил моряком, мне нравится выполнять
процедуры, связанные с навигацией, особенно на малых судах. И не только ради
примитивного удовлетворения, которое вы испытываете, нанося на карту
аккуратненький крестик, обозначающий вас; общение с внеземными объектами -
превосходное "слабительное" для души, если она почему-либо замкнулась в
своем тесном маленьком мирке. Видит бог, нас окружает бездна всякой всячины.
Прокладывая курс после полуденной обсервации в среду, 15 июня (47° 11
северной широты, 7° 52 западной долготы, лаг 195), я убедился, что меня и
мое суденышко окружает пустынный, по видимости, океан, тысячи миль океана,
если смотреть на запад, с редкими безобидными дымками пароходов, которые
напоминали мне, что встречный корабль - единственная возможность послать
весточку домой. А ведь я обещал посылать радиограммы через день.
Пополудни с правого борта в поле зрения возникло что-то подходящее.
Бинокль помог разглядеть небольшой траулер на ходу. Было очевидно, что он не
занят ловом. Какой лов на глубине двух тысяч саженей? Может быть,
возвращаются с ирландских банок? Я живо достал брезентовый мешок с флагами
Международного свода, соединил вместе М-И-К и поднял их на видном месте. В
это время судно - испанец, судя по оснастке, - проходило правым бортом
меньше чем в миле за моей кормой. Я надеялся, что оно вот-вот изменит курс и
присмотрится ко мне, однако ничего похожего не произошло. Ясный тихий день,
до вечера далеко, идут домой после напряженного лова... Наверно, на всем
судне только один человек не спит, да и тот клюет носом у штурвала после
сытного завтрака. Я их не осуждал, однако не мог не испытать легкого
разочарования, спуская и укладывая на место не возымевший действия сигнал.
Расцеплять флаги я не стал, чтобы сберечь время при следующей попытке. Кто
знает, может быть, он меня и видел, когда я находился по носу, но поленился
взглянуть еще раз, после того как я очутился на траверзе. Совсем не
обязательно его винить. Самому надо было живей пошевеливаться. Мое
настроение еще чуточку омрачилось, когда ветер во второй половине дня
изменил направление; идя бейдевинд левым галсом, я с трудом держал курс вест
с небольшим отклонением к норду.

VI

Еще одна ночь. Еще одна обсервация. Еще одна прокладка курса.