"Вэл Хаузлз. Курс - одиночество " - читать интересную книгу автора

сделать. К тому же Дэвид двигался по палубе, явно целый и невредимый, и моя
тревога поумерилась. Продолжая наблюдать за качающейся на волнах
пострадавшей яхтой, которая быстро уходила назад, я увидел, как "Шутник"
изменил курс, уменьшил парусность и лег в дрейф рядом с Дэвидом. (Молодец,
старина Блонди!) Конечно, Хазлер тоже был бессилен ему помочь, но меня
порадовала такая верность кодексу чести. В несколько минут обе яхты пропали
из виду, однако в мыслях я, конечно, был вместе с моими товарищами.
Это происшествие встряхнуло меня в минуту, когда я был готов совсем
распустить нюни, что уж никак не годится, когда идешь один на маленьком
судне. Обидная неудача Дэвида, естественно, ничего не изменила в моем
положении, и я по-прежнему с тревогой думал о предстоящей задаче, но если до
сих пор я чувствовал себя каким-то огорошенным, жалким, пришибленным, как
это бывает с эмоциональными людьми вроде меня, когда перед ними стоит
гнетущая череда трудных проблем, то теперь унынию пришел конец. Ведь и со
мной могло случиться то же самое. Жизнь штука серьезная, она спуска не дает.
Чем была вызвана авария? Несомненно, яхта несла излишек парусины, да Дэвид
еще неудачно пошел на гребень, возможно, свалился с него, и мачта не
выдержала толчка. Не рискую ли я совершить такой же ляпсус? Как поживают
винтовые талрепы и штаги? Вялость как рукой сняло, я остро чувствовал свою
ответственность перед яхтой. Наше сотрудничество - для того, чтобы оказаться
успешным, должно быть честным и долгим. События последних десяти минут
нагляднее наглядного показали, что я нуждался в уроке. Усвоив его, я в то
время осознал, что Дэвиду еще повезло. Куда горше было бы испытать такой
удар посреди Атлантического океана.
Сгоряча я совсем позабыл бросить в воду вертушку лага. Теперь я
поспешил выполнить эту несложную процедуру, причем подогнал показания, чтобы
они отвечали нулю на траверзе Эддистоуна. Одно из маленьких преимуществ
одиночного плавания заключается в том, что вы можете позволить себе такой
трюк, и никто об этом не узнает. Потом я спустился вниз и сделал запись в
журнале.
13.00. Маяк Эддистоун на траверзе с правого борта. 1,5 мили. Мы отбыли.

IV

Кое-что не так просто, как выглядит на первый взгляд.

Первая ночь самых первых трансатлантических гонок одиночек окутала
сумраком события истекшего дня. И слава богу. Начало было не очень хорошим -
дурная погода, один из четверых участников вышел из строя, во всяком случае,
временно. Но так или иначе, мы стартовали. Я продолжал вести "Эйру" круто к
ветру правым галсом, вернее - ее вело автоматическое устройство, я же пошел
вниз отдыхать, только каждые десять минут, как чертик на пружине, высовывал
голову из люка, проверяя, не пересекаем ли мы чей-нибудь курс. Я сбросил
клеенчатую робу, обмотал шею сухим полотенцем, чтобы защитить кожу от
мокрого воротника рубахи, и стоя влез поглубже в спальный мешок. В ближайшие
ночные часы нечего было и думать о сне. Мы шли по Ла-Маншу, предстояло не
раз пересекать пути оживленного судоходства, здесь только дурак позволил бы
себе ложиться. Но я озяб, а мягкий шелковый кокон сулил тепло моим
конечностям. Да если бы и не вахта, все равно уснуть было невозможно. Хотя в
прошлую ночь я всего часа на три сомкнул глаза и с утра ощущал нечто весьма