"Энджел Хауэрд. Смерть выходит в свет " - читать интересную книгу автора

как ночью пел пересмешник?"
Я отыскал укромный уголок возле книжных полок, на которых хранились
все подшивки журнала национального географического общества, начиная с
доколумбовых времен. В один из этих журналов уткнулся старший сын Киппа, я
узнал его по макушке. Парень сказал мне, что ему тринадцать лет и зовут его
Роджером. Не дожидаясь моих расспросов, Роджер сообщил, что его мать лежит
в беннингтонской больнице с желтухой, которую подцепила в вегетарианском
ресторане. Я надеялся, что у нас завяжется разговор, но внимание мальчика
переключилось на девушек, загоравших на атоллах.
Ллойд все записывал слова песни. Мэгги Маккорд захапала ещё одну
взятку. Ее сын смотрел на мать, и на лице его отражался миллион разных
чувств; он напоминал Спенсера Трейси, гадающего, удалось ли ему запихнуть
мистера Хайда в укромный уголок на всю ночь.
В свой первый вечер в усадьбе я заметил очень скрытную парочку. Эти
двое сидели рядышком, соприкасаясь коленями, и старались держаться подальше
от остальных. Его я прозвал Терновником - просто чтобы как-то прозвать, - а
её - Гризельдой. Он чем-то напоминал римского патриция, а она была немного
смущена и зажата. Днем я их не встречал, но вечерами они делали выходы и
сидели с остальными, будто дикие звери на краю поляны. На сей раз они
примостились у бревенчатой стены, под медвежьей шкурой, висевшей изнанкой
наружу. Зубастая пасть скалилась, словно медведю не нравились слова,
которыми обменивались эти двое. Оба выглядели так, словно их мучила
несильная, но нудная боль. Даже проехав много миль по проселочной дороге и
облачившись в защитный кокон из комарья и слепней, они не чувствовали себя
счастливыми. Терновник проживал в одиночестве в шестом номере мотеля, а
подружка обреталась по соседству. Впрочем, нет, между их номерами был ещё
один, населенный занудливыми и тупыми молодоженами по имени Хеллмэн. Они
развлекались, раскатывая на машине по всему заповеднику и устраивая
пикники. Сейчас Хеллмэны, вероятно, сидели у костра на озере Опеонго и
поглощали мягкое мороженое из тамошней лавки. При мысли о том, что здесь
собралось столько городских жителей сразу, меня охватила тоска, но тут
послышался шум мотора въезжавшей на поляну машины, и все повернули головы
на этот звук. Он заглушил даже стук электрогенератора. Я услышал голоса,
потом открылись и захлопнулись дверцы.
- Это Риммеры! - объявил Ллойд и снова повернулся к своей Линди-Лу. -
Бывшие владельцы, - сценическим шепотом просветил меня Ллойд. - У них дом
на другом берегу озера.
Я поставил чашку. Голоса приближались и в конце концов прорвались
сквозь двустворчатые двери вместе со своими обладателями:
- Будь я проклят, если отдам за эту покрышку хоть пять центов. Так и
знай! И не нужны мне никакие пробки, заплаты и латки. Это я тебе точно
говорю.
- Долт!
- Пег, я тебе прямо заявляю, что не намерен платить кучу денег за
шину, которая теряет весь воздух, не пройдя и двух сотен миль. Нет уж,
увольте. Всем привет! Джоан здесь? Мы тут гостинцы из города привезли.
- Привет, Мэгги, - сказала Пег, обходя стол и здороваясь с людьми,
которых, похоже, хорошо знала. - Наверное, тут у вас лило как из ведра.
Канава опять полна воды. Джоан не мешало бы вычистить её.
- Это пустяки. Зато цемент, который я оставил на причале, смоет