"Герхарт Гауптман. Атлантида (роман)" - читать интересную книгу автора

вовсе не жаждет.
Несколько часов назад один лоцманский катер принес с побережья Франции
свежие новости. Двухвинтовый пароход "Нордманиа", вступивший в строй лишь в
прошлом году и курсировавший между Гамбургом и американскими портами,
потерпел аварию, когда возвращался в Европу, вынужден был в шестистах
морских милях от Нью-Йорка лечь на обратный курс и теперь, уже без
каких-либо новых неприятностей, прибыл в Хобокен. При относительном
спокойствии на море внезапно, из-за так называемых сизигийных приливов,
перед пароходом поднялась огромная масса воды, хлынула на корабль и сделала
широкую пробоину в дамском зале и соседней палубе, так что даже фортепиано
из этого зала провалилось в трюм. Все это и многое другое капитан поведал в
своей спокойной манере. А еще он сообщил, что Швенингер[7] находится в
Фридрихсруэ у постели Бисмарка, смерть которого может, как опасаются,
наступить с минуты на минуту.
На "Роланде" еще не был введен гонг, который имелся во многих странах.
В коридорах между каютами и на палубе были хорошо слышны сигналы, которые
подавал горнист, оповещавший пассажиров о том, что пора занимать свое место
за обеденным столом. Первый из этих сигналов проник сквозь завывания ветра и
гул голосов в тесную, переполненную гомонящими мужчинами курительную
комнату. Вошел слуга безрукого артиста, чтобы сопровождать своего хозяина на
обратном пути. Фридрих не спускал глаз с артиста, который поражал его своим
молодцеватым видом и живостью ума. Он говорил одинаково бегло по-английски,
по-французски и по-немецки и, ко всеобщему удовольствию, легко парировал
наглые замечания молодого фатоватого американца, чья бесцеремонность,
кажется, не собиралась отступать даже перед священной особой капитана.
Большой обеденный стол имел форму трезубца, основание которого было
обращено к носу корабля, а три зубца - к корме. У среднего зубца перед неким
подобием камина и настенным зеркалом величественно возвышалась элегантная
фигура старшего стюарда Пфунднера в синем фраке. Со своими тщательно
завитыми и, казалось, напудренными седыми волосами господин Пфунднер,
мужчина на пятом десятке, смахивал на дворецкого времен Людовика
Четырнадцатого. Когда, высоко подняв голову, он оглядывал покачивающийся и
парящий салон, его можно было принять за телохранителя капитана фон Кесселя,
за спиной которого он стоял и который, будучи одновременно и хозяином дома,
и самым почетным гостем, занимал место в конце среднего зубца. Рядом с ним
сидели доктор Вильгельм и первый помощник капитана. Так как Фридрих пришелся
капитану по душе, ему было приготовлено место рядом с доктором Вильгельмом.
Было уже заполнено около половины всех мест, когда, спотыкаясь, вошли в
салон пассажиры, игравшие в курительной комнате в карты, и стюарды по
команде приступили к выполнению своих обязанностей. Через некоторое время
там, где сидели любители карточной игры, послышались выстрелы пробок от
шампанского. Бросив в ту сторону мимолетный взгляд, Фридрих вдруг увидел
Хальштрема, который, однако, пришел без дочери. Над залом возвышалось нечто
вроде галереи, и оттуда все время неслась бравурная музыка. В программке
концерта, где под названием корабля и датой можно было увидеть виньетку,
изображающую негра во фраке и цилиндре с мандолиной в руках, значилось семь
номеров.
Переднюю часть корабля, а с нею и этот зал со всеми столами, тарелками
и бутылками, со всеми обедающими дамами и господами и прислуживающими им
стюардами, со всеми овощами, мясными, рыбными и мучными блюдами, со всеми