"Вильгельм Гауф (Хауф). Холодное Сердце (Сказка)" - читать интересную книгу автора

Кто родился в воскресенье.
- Ты, правда, попал не в самую точку, но, поскольку это ты, Петер, сын
угольщика, сойдет и так, - сказал чей-то нежный тонкий голосок где-то рядом.
Петер изумленно оглянулся: под прекрасной елью сидел маленький старичок в
черной курточке, красных чулочках и большой шляпе.
У него было тонкое, доброе личико с нежной, словно из паутины, бородкой.
Он курил - странно было видеть такое - трубку из синего стекла, и, подойдя
ближе, Петер, к своему изумлению, увидел, что одежда, обувь и шляпа у этого
человечка тоже из цветного стекла. Но стекло было мягкое, словно еще не
остыло, оно, как ткань, прилаживалось к каждому движению лесовичка.
- Ты встретил этого грубияна Михеля-голландца? - сказал человечек, странно
покашливая после каждого слова. - Он хотел тебя напугать, но я отнял у него
его колотилку, он ее никогда не получит.
- Да, господин кладохранитель, - отвечал Петер с низким поклоном, - я
действительно струхнул. А вы, наверно, и были тот господин Глухарь, что
склевал змею, большое вам спасибо за это... Но я пришел к вам за советом.
Живется мне скверно и трудно. Угольщика ничего хорошего не ждет. А поскольку я
еще молод, то я и подумал: а вдруг из меня еще что-нибудь выйдет. Поглядеть на
других - как же они преуспели за короткое время, взять хотя бы Эцехиля или
Короля Танцоров, у них денег полным-полно.
- Петер, - сказал человечек очень строго, выпуская длинную струю дыма из
своей трубки, - Петер, я не хочу и слышать об этих людях. Что проку им от
того, что они будут здесь годик-другой казаться счастливыми, но тем несчастнее
будут потом? Не гнушайся своего ремесла. Твой отец и твой дед были достойными
людьми, а они занимались этим же, Петер Мунк! Не хочу думать, что тебя привела
ко мне любовь к безделью.
Петер испугался такого строгого ответа и покраснел.
- Нет, - сказал он, - безделье, господин кладохранитель леса, безделье, я
прекрасно знаю, это начало всех пороков, но не сердитесь на меня за то, что
другие занятия нравятся мне больше, чем мое собственное. Угольщик - последний
человек на свете, а к стекловарам, плотогонам, часовщикам, да и ко всем другим
уважения больше.
- Заносчивость часто предшествует гибели, - чуть дружелюбнее сказал
человечек, - вы, люди, странные существа! Редко ваш брат бывает доволен тем
положением, какое досталось ему от рождения и по воспитанию, и если бы ты был
стекловаром, то захотел бы стать лесопромышленником, а будь ты
лесопромышленником, тебе пришлась бы по вкусу служба лесничего или квартира
окружного начальника. Но так и быть, если ты обещаешь честно трудиться, я
помогу тебе устроиться получше, Петер! Всем, кто родился в воскресенье и сумел
дойти до меня, я обычно исполняю три желания. Первые два могут быть любыми, а
третьего я не исполняю, если оно глупо. Пожелай и ты чего-нибудь, но только,
Петер, чего-нибудь хорошего и полезного!
- Ура! Вы замечательный стекляшничек, и вас по праву называют
кладохранителем, ибо клады действительно в ваших руках! Ну так если мне
разрешается пожелать того, чего жаждет мое сердце, то, первым делом, я хочу
танцевать еще лучше, чем Король Танцоров, и, приходя в трактир, всегда иметь
при себе столько же денег, сколько у Эцехиля.
- Дурак! - ответил человечек в гневе. - Какое это ничтожное желание -
хорошо танцевать и иметь много денег для игры. И тебе не стыдно, глупый Петер,
красть у самого себя свое счастье? Что толку тебе и твоей бедной матери от