"Джон Харви. Ты плоть, ты кровь моя" - читать интересную книгу автора

12

Пам Уилсон обещала отцу, что никогда в жизни не пойдет по его стопам и
не станет инспектором по делам условно-досрочно освобожденных, что бы с ней
ни случилось. В детстве, наблюдая каждое утро, как он уезжает на работу
около семи утра, иногда попозже, в половине восьмого, как заводит свой
рахитичный "воксхолл" и потом тащится через холмы в соседнее графство, из
Тодмордена в Хаддерсфилд, а вечером возвращается примерно в тот же час,
волоча с собой кучу разных бумаг, Пам пришла к выводу, что никто в здравом
уме никогда не выберет карьеру такого инспектора, вечно перегруженного
работой, не находящей в обществе достойного признания и отнюдь не щедро
оплачиваемой.
Вместе со своей лучшей подругой Джули Уокер они поклялись - когда
совместно отмечали свой пятнадцатый день рождения, - что всю жизнь будут
покупать одежду только прямо от дизайнеров, встречаться только с мальчиками
из итальянских семей, пить только бакарди и подыщут себе такую работу, за
которую будут платить достаточно, чтобы позволить себе пентхаус в центре
Лидса еще до того, как им исполнится по двадцать пять. Получив степень
бакалавра экономики управления, Джули была теперь - в весьма зрелом возрасте
тридцати семи лет - менеджером по маркетингу во второй по товарообороту из
всех компаний страны, занимающихся продажей разнообразных картофельных
чипсов, с годовым доходом более семидесяти тысяч, не считая премиальных, с
машиной, предоставленной в рассрочку фирмой, и роскошными апартаментами на
воде, прямо на Темзе, в районе доков. Пам считала, что это было уже
чересчур, когда увидела в журнале "Хелло!" фото Джули, сидящей на белой
кожаной кушетке рука об руку с этим Дарреном Как-его-там, который сделал
себе имя на футбольном поле стадиона "Хайбери", а потом перешел в "Уэст-Хэм
юнайтед" и был счастлив, если его хоть изредка вызывали со скамейки
запасных.
Сама же Пам между тем еще на первом году обучения в университете
перешла на другой факультет, поменяв историю на психологию с социологией,
успела поиграть с идеей сделать быструю карьеру в полиции и в итоге
отбросила ее к черту, временно отступила и подалась на телевидение, в отдел
по продажам рекламного времени, для работы в котором оказалась совершенно
непригодной по причине неподходящего темперамента, потом девять месяцев
пробыла ученицей менеджера в универсальном магазине, прежде чем подписать
контракт на прохождение курса подготовки преподавателей "английского как
иностранного" с целью потом преподавать его "где-нибудь, где потеплее";
потом, подцепив в Барселоне какую-то ужасную крапивницу и еще кое-что
похуже, более интимного характера, совершенно без денег и полностью
подавленная, вернулась домой, в свою детскую комнату, и согласилась на
должность практикантки в инспекции по условно-досрочным освобождениям.
Итог был весьма впечатляющий, над чем ее папаша не уставал потешаться и
издеваться. По большей части по утрам, на автостоянке в Хаддерсфилде, когда
она приезжала туда следом за ним на своей заржавленной "тойоте".
И вот теперь, в возрасте тридцати семи лет, она потребляла горькое пиво
вместо бакарди, ограниченные познания ее нынешнего бойфренда в итальянском
не выходили за пределы "эспрессо" и "капуччино", а жила она через улицу от
родителей, в узком стандартном террасном домике, в районе Хебден-Бридж. Если
не считать всего этого, в чем сама она не часто готова была признаться,