"Михаил Харитонов. Лапсанг сушонг " - читать интересную книгу автора

сполосните, дорогой вы наш человек. Чайник должен быть горячим. Ведь это же
чайник, а не сердце красавицы, которому по природе положено быть ледяным,
как, пардон муа, глетчер...
- Вот опять, - каркнул со своего места Аркадий Яковлевич.
Модест лениво приподнял мохнатую бровь.
- Дорогой мой человек! К сведению, глетчер - это ледник. А не то, о чём
вы подумали.
Тутусик сдавленно пискнула и зашелестела бумажками.
- Про ледник никто не подумал бы, - Аркадий зло зыркнул в сторону
Деева, - но вы ведь употребили слово, напоминающее еврейскую фамилию. И
зачем?
- Во имя расширения словарного запаса. Я придаю большое значение
непрерывному самообразованию. В наше время учиться приходится всю жизнь. Вы
ведь не против непрерывного самообразования, дорогой вы наш?
- Смотря чему учиться, - огрызнулся Цунц. - Расовую теорию некоторые
тоже считали наукой.
- О, насколько мне известно, гляциология, трактующая о глетчерах, в
этом смысле совершенно не злоумышленна. Льды не имеют национальности.
Цунц демонстративно отвернулся.
Аркадий Яковлевич был несколько нелюдимым, но по-своему толковым и, в
общем, безвредным пожилым дядькой. Единственным неприятным пунктиком у него
был еврейский вопрос, в нехорошем интересе к которому он подозревал всех
вообще, а Модеста в особенности. При этом непонятно было, шутит он или
говорит серьёзно. Эм-Ве-Де предпочитал делать вид, что Цунц шутит. Цунц тоже
вроде как делал вид, что шутит, но Саше иногда казалось, что Аркадий
Яковлевич если и добавлял в свои реплики юмор, то исключительно для запаха,
и было его там примерно как мяса в докторской колбасе. Модест это, видимо,
тоже чувствовал, и поэтому был осторожен. Зато в более узкой компании он
высказывался более откровенно, обнаруживая знакомство не только с Набоковым,
но и с "Протоколами Сионских мудрецов" и другими сочинениями того же
свойства. Впрочем, антисемитом Модест себя тоже не признавал, а над
литераторами русского направления иронизировал. "Я почвовед, а не
почвенник" - обыкновенно отбояривался он от требований определиться. К
почвоведению Модест и в самом деле был причастен: когда-то в молодости он
провёл полгода в казахских степях, монтируя аппаратуру для измерения
электропроводимости местных лёссов и подзолов. Впрочем, последние десять лет
Эм-Ве-Де занимался диодными умножителями.
- Кстати об айсбергах, - продолжал Деев. - Александр Игоревич, друг
мой... ах да, вы же предпочитаете сокращённое именование, как писатель
Соколов, в наших краях вполне неизвестный... итак, Саша, насколько мне
помнится, ответственный за сегодняшнюю дегустацию именно вы. Чего ж нам
ждать от жизни в её текущие мгновенья?
- От жизни нам ждать чайно-травяную смесь, - бодро доложился Саша. -
Основа - чай чёрный крепкий настоящий цейлонский со слоном. Просеян лично
ручками Таисии Ивановны. На отдушку - чабрец, мята и зверобой. Травы средней
полосы.
- Сколько раз я вам всем говорил: нет таких слов - "чёрный крепкий
настоящий", - затоковал Модест. - Хороший чай имеет около восьмидесяти
различных характеристик, касающихся его внешнего вида, запаха, вкуса,
условий хранения и обработки и воздействия на организм. Аристакес, друг мой,