"Лесли Поулс Хартли. По найму" - читать интересную книгу автора

устах эти обращения обретали особую торжественность. Он был безукоризненно
пунктуален, - немалое достоинство для человека его профессии, и, если ему не
удавалось приехать точно в срок или не получалось обслуживать клиента лично
и надо было подыскивать замену, он всегда заблаговременно предупреждал об
этом: звонил, а когда позволяло время, уведомлял письменно, при том что
терпеть не мог писать письма. Подобная обязанность, резко контрастировавшая
с его бесстрастными манерами, неизменно производила самое благоприятное
впечатление, и клиенты охотно рекомендовали своим знакомым "на редкость
услужливого и надежного шофера".
За это он говорил им спасибо, хотя особых поводов для признательности
они ему не давали. Они обращались с ним куда менее предупредительно, чем он
с ними. Не раз приходилось ему коротать ночи напролет у дансинга или клуба,
а клиенты развлекались в свое удовольствие и не думали предложить ему
бутерброд или чашку кофе. Не раз выгодный заказ отменялся в последнюю
минуту, причем никому и в голову не приходило перед ним извиниться, не
говоря уже о том, чтобы оплатить издержки. Случалось, его и вовсе забывали
предупредить об отмене.
По бездумию они воспринимали его терпеливость как нечто само собой
разумеющееся: им словно было невдомек, что они имеют дело с живым человеком,
чьи планы они могут нарушить, а чувства задеть. Многие из них обсуждали при
нем свои самые интимные дела так, словно были в машине одни. К этому он
успел привыкнуть и научился отключаться. Когда же он изредка прислушивался,
то поражался, какие глупости могут говорить взрослые люди. Некоторые из его
клиентов были знакомы между собой, но не подозревали, что у них общий шофер.
Лазутчик в нашем стане! Если были он принимал участие в их сплетнях (чего
никогда не делал, потому что, во-первых, это было ему неприятно, а
во-вторых, не сулило никаких выгод), он мог бы натворить бед, пересказывая
неосторожно брошенные реплики. Ему часто приходилось развозить гостей после
званых обедов и ужинов. Он слышал, как, прощаясь в дверях, они рассыпались в
благодарностях, а чуть позже, в машине, в пух и прах разносили общество,
угощение и хозяйку.
Не удивительно, что клиенты воспринимались им как чужеродное, если не
сказать враждебное, начало - безликое "они", - скопище бездельников и
склочников, то и дело меняющих свои планы и заставляющих его пренебрегать
правилами уличного движения (например, ездить по улицам с односторонним
движением в обратном направлении). Но в кругу своих, рассказывая о фокусах
клиентов, он не давал воли неприязни и обидам, а говорил с интонациями
последнего нормального человека на земле, снисходительно посмеивающегося над
окончательно свихнувшимся миром.
При этом он был убежденным консерватором и на выборах неизменно
голосовал за тех самых людей, над которыми смеялся, - и не только потому,
что благодаря им зарабатывал свой хлеб: при всех своих изъянах они воплощали
собой то, чего он страстно желал добиться.
Лишь две категории клиентов не вызывали в нем раздражения. К первой
относились офицеры, под командой которых он в свое время воевал и которые
теперь, по его выражению, "пользовались его машиной". В их обществе он
чувствовал себя свободно, с ними не приходилось притворяться, быть все время
настороже. При всех различиях в словаре они говорили на одном языке - языке
товарищей по оружию. Не важно, что язык этот, как и их совместное прошлое,
не отличался широтой и богатством, - они отлично понимали друг друга, и это