"Фрэнсис Брет Гарт. Кресси (Повесть)" - читать интересную книгу автора

рыжего сеттера Тигра, таскавшегося за Джонни даже в школу и нередко
завывавшего под окном, было встречено смехом. Учитель тоже сдержанно
усмехнулся. Затем, со столь же сдержанной суровостью, он произнес:
"Откройте книги!" Светская беседа закончилась, начались занятия.
Они продолжались два часа - и были вздохи, и наморщенные лбы, и
жалобные возгласы, и скрип грифелей по доскам, и прочие признаки рабочей
страды среди младших в пастве, а у старших - шепот и рассеянное бормотание
и шевеление губ. Учитель медленно ходил взад-вперед по проходу, то здесь,
то там наклоняясь, чтобы похвалить или объяснить, или же останавливался,
заложив руки за спину, и смотрел в окно, на зависть своим маленьким
ученикам. Легкое гудение, словно звон невидимых насекомых, постепенно
заполняло класс, жужжание настоящей залетной пчелы на его фоне действовало
усыпляюще. В окна и двери лилось горячее дыхание сосен; дранка на крыше
потрескивала под отвесными лучами жаркого солнца. Детские лбы, словно в
жару, покрылись легкой испариной, пряди волос намокли, слиплись короткие
ресницы, круглые глаза увлажнились, налились тяжестью веки. Учитель,
стряхнув оцепенение, сурово одернул себя, прогоняя опасное видение других
глаз и других волос, ибо на крыльце за распахнутой дверью неуверенно
возникла человеческая фигура. К счастью, ученики сидели спиной к двери и
ничего не видели.
Впрочем, явление это не таило в себе ни опасности, ни новизны.
Учитель сразу узнал Бена Дэбни по прозвищу дядя Бен, добродушного и не
слишком толкового старателя, который жил на окраине поселка в маленькой
хижине посреди своей небогатой заявки. "Дядей" его величали скорее всего
просто потому, что он был добродушный, нескладный тяжелодум, а вообще-то
говоря, он был еще молод да и в родстве ни с кем не состоял и даже в гости
к соседям по великой своей скромности никогда не ходил. При взгляде на
него учитель с неудовольствием вспомнил, что последние дня два дядя Бен
все время попадается ему на глаза по пути то в школу, то из школы,
возникая и вновь пропадая где-нибудь на тропе, подобно неуверенному в
себе, исключительно застенчивому привидению. А это, как понимал искушенный
в жизни учитель, означало, что, по обычаю всех привидений, дядя Бен хочет
сообщить ему нечто очень для себя важное. Встретившись с умоляющим
взглядом призрака, учитель поспешил изгнать его с помощью нахмуренных
бровей и укоризненного покачивания головой, и призрак действительно
растаял, удалившись с порога, однако тут же материализовался снова за
одним из классных окон. Это божественное видение было встречено младшими
учениками с таким восторгом, что учитель принужден был выйти за дверь и
решительно потребовать, чтобы оно удалилось, в ответ на что оно отошло к
забору, оседлало верхнюю слегу, вынуло из кармана нож и, отколов длинную
щепку, стало затачивать ее с терпеливым задумчивым видом. Однако на
перемене, когда во дворе школы долго сдерживаемые страсти учеников нашли
шумный выход, дяди Бена на заборе уже не оказалось. То ли присутствие
детей слишком уж не вязалось с его загробной должностью, то ли ему в
последнюю минуту не хватило храбрости - этого учитель определить не мог.
Он почувствовал легкое разочарование, хотя ничего приятного от этой
встречи не ждал. Прошло еще несколько часов, и учитель, распустив по домам
всю паству, увидел у себя перед столом Октавию Дин, которая замешкалась в
классе. Он встретил ее озорной взгляд и, снисходя к ее ожиданию, вернулся
к давешнему разговору.