"Брет Гарт. Язычник Вань Ли (Авт.сб. "Трое бродяг из Тринидада") (Детск.)" - читать интересную книгу автора

ваксой всю мою обувь - этого я никогда от него не требовал, - включая
желтые домашние туфли из оленьей кожи и высоченные сапоги для верховой
езды. Успокоение потревоженной совести заняло у него два часа.
Я уже говорил о честности Вань Ли, приписывая это качество скорее его
природному уму, чем принципам, но теперь вспоминаю два исключения из этого
правила. Мне захотелось достать свежих яиц, чтобы внести хоть какое-нибудь
разнообразие в неудобоваримое меню приискового городка. Зная, что
соотечественники Вань Ли большие любители разводить кур, я обратился к
нему. Он стал приносить мне яйца каждый день, но получать плату
отказывался, уверяя, что хозяин не хочет продавать их, - поразительный
пример бескорыстия, ибо яйцо стоило тогда полдоллара! Но вот однажды
утром, во время завтрака, ко мне явился мой сосед Форстер и стал
жаловаться на свою горькую судьбу: его куры за последнее время или совсем
перестали нестись, или ходят в кустарник и кладут яйца там. Вань Ли слышал
этот разговор и продолжал хранить кроткое молчание. Но как только сосед
ушел, он повернулся ко мне, давясь от смеха:
- У Фолстела кулица - у Вань Ли кулица - то же самый.
Вторая его выходка была гораздо смелее и опаснее. В то время почту
доставляли очень нерегулярно, и Вань Ли часто приходилось слышать мои
жалобы на запоздалую доставку писем и газет. Придя однажды в редакцию, я с
удивлением увидел, что мой стол завален письмами, очевидно, только что
полученными, которые все были адресованы другим лицам. Я повернулся к Вань
Ли, взиравшему на них со спокойным и удовлетворенным видом, и потребовал
объяснения. К моему ужасу, он указал на пустую почтовую сумку, которая
валялась в углу, и ответил:
- Постальона сказала: "Нет письма, Джон, нет письма, Джон!" Постальона
обманывает. Постальона плохая. Моя вчела достала письма - то же самый!
К счастью, было еще рано, почту не успели разнести. Мне пришлось спешно
переговорить с почтмейстером. Дерзкую попытку Вань Ли ограбить почту
Соединенных Штатов Америки удалось в конце концов загладить покупкой новой
почтовой сумки, и только таким образом этот случай не получил огласки.
Если бы даже я не любил моего маленького слуги-язычника, одного чувства
долга по отношению к Хоп Сину было достаточно, чтобы заставить меня взять
Вань Ли в Сан-Франциско, куда я возвращался после двухлетней работы в
"Северной звезде". Не думаю, чтобы он испытывал удовольствие от такой
перемены. Я объяснял это страхом перед людными улицами (когда ему
приходилось идти по моему поручению куда-нибудь через весь город, он
выбирал окольную дорогу и шел окраинами), нежеланием подчиняться
дисциплине англо-китайской школы, куда я хотел его отдать, любовью к
свободной, бродячей жизни на приисках, наконец просто упрямством! Но то,
что здесь могли быть какие-то суеверные предчувствия, долгое время не
приходило мне в голову.
И вот у меня появилась возможность, которой я давно ждал и на которую
крепко надеялся, - возможность окружить Вань Ли мягким, смиряющим
влиянием, создать ему жизнь, способную воспитать в нем добрые чувства, то,
чего не могли насадить в его душе ни мои поверхностные заботы, ни моя
редкая ласка. Вань Ли поступил в школу китайского миссионера, умного и
доброго священника, который заинтересовался мальчиком и - больше того -
поверил в него. Я поселил своего подопечного в семье одной вдовы - матери
веселой, хорошенькой дочки, двумя годами младше его. И этот веселый,