"Брет Гарт. Счастье Ревущего Стана (Авт.сб. "Трое бродяг из Тринидада") (Детск.)" - читать интересную книгу автора

- Я да ослица, - говорил он, - мы для него все равно что отец с
матерью! - И добавлял, обращаясь к беспомощному комочку: - Смотри, брат,
не вздумай потом отречься от нас!
Когда ребенку исполнился месяц, необходимость дать ему имя стала
совершенно очевидной. До сих пор его называли то "Малышом", то "приемышем
Стампи", то "Койотом" (намек на его голосовые данные); применяли и
ласкательное прозвище, пущенное в ход Кентукки: "Чертенок проклятый". Но
все это казалось неопределенным, недостаточно выразительным и наконец было
отброшено под влиянием некоторых обстоятельств.
Игроки и авантюристы - люди большей частью суеверные. В один прекрасный
день Окхерст заявил, что младенец принес Ревущему Стану счастье.
Действительно, за последнее время жителям его здорово везло. Решили так и
назвать ребенка Счастьем, а для большего удобства присовокупили к прозвищу
имя Томми. О матери его при этом никто не упомянул, отец же был
неизвестен.
- Самое верное дело - начать новый кон, - сказал Окхерст (у него был
философский склад ума). - Назовем малыша Счастьем и с этим и пустим его в
жизнь.
Назначили день крестин. Читатель, имеющий уже некоторое понятие о
бесшабашной нечестивости Ревущего Стана, может вообразить, что должна была
представлять собой эта церемония. Церемониймейстером избрали некоего
Бостона, известного остряка, и все предвкушали, что на предстоящем
торжестве можно будет здорово поразвлечься. Изобретательный юморист
потратил два дня на подготовку пародии на церковный обряд и снабдил ее
язвительными намеками на присутствующих. Обучили хор, роль крестного отца
поручили Сэнди Типтону. Но когда процессия с флажками и музыкой
проследовала к роще и ребенка положили у некоего подобия алтаря, перед
насторожившейся толпой вырос Стампи.
- Не в моих обычаях портить веселье, друзья, - сказал этот маленький
человечек, решительно глядя прямо перед собой, - но, сдается мне, мы
поступаем не по-честному. Зачем затевать комедию, когда мальчишка еще и
шуток не понимает? А уж если здесь и крестный отец намечается, то хотел бы
я знать, у кого на это больше прав, чем у меня! - Слова Стампи были
встречены молчанием. К чести всех юмористов, надо сказать, что автор
пародии первым признал справедливость этих слов, хотя они и принесли ему
разочарование. - Однако, - быстро продолжал Стампи, чувствуя, что успех на
его стороне, - мы собрались на крестины, и крестины состоятся. Согласно
законам Соединенных Штатов и штата Калифорния и с помощью божией нарекаю
тебя Томасом-Счастьем.
В первый раз имя божие произносилось в поселке без кощунства. Обряд
крещения был настолько нелеп, что вряд ли даже сам юморист мог придумать
что-нибудь подобное. Но, как ни странно, никто этого не замечал, никто не
смеялся. Томми окрестили с полной серьезностью, точно обряд совершался под
кровом церкви; он плакал, и его утешали, как полагается.
Так началось возрождение Ревущего Стана. Перемены происходили в нем
почти незаметно. Прежде всего преобразилась хижина, отведенная
Томми-Счастью, или просто Счастью, как его чаще звали. Ее тщательно
вычистили и побелили. Потом настлали пол, повесили занавески, оклеили
стены обоями. Колыбель палисандрового дерева, которую везли восемьдесят
миль на муле, по выражению Стампи, "забила всю остальную мебель". Поэтому