"Гарри Гаррисон, Роберт Шекли. Билл, герой Галактики, на планете бутылочных мозгов ("Билл - герой Галактики" #3). Пер. - Г.Иванов." - читать интересную книгу автора

обречен, был! Зачем продолжать идти? Он мог с таким же успехом лечь в
грязь и посмотреть, сможет ли виртуально утонуть. Но это означало сдаться
садистской кучке транзисторов и проводов. Так ли он хотел закончить свой
путь? Не с грохотом, а с шипением короткого замыкания.
- Никогда! - он громко вздохнул, а затем закашлялся и расчихался. -
Сдаться паршивой машине! Не для меня, не для мачо Билла! Я выжил, ха-ха, и
даже больше. Я настоящий победитель, я! Никаких сдач! Вперед!
Ободренный всем этим мужественным дерьмом, он заставил себя встать и
побрел пошатываясь вперед; не сдаваться! Пусть его легкие раздувались как
пришедшие в бешенство кузнечные мехи, пусть горы впереди при ближайшем
рассмотрении оказались крутыми ледовыми башнями с завывающими среди них
ветрами, а у него не было шиповок. Хорошие парни всегда побеждают! Да
здравствует фаллос!
Несмотря на все это, он не продвигался. Обессиленный он сползал вниз,
уставший, законченный. Без шипов он не мог двигаться дальше, несмотря на
лучшие в мире намерения...
Но тут он вспомнил о своей когтистой ступне! Да, конечно же, его
любимая аллигаторская ступня! Натуральные шипы, выросшие из мутировавшей
ножной почки. Рано его сбрасывать со счетов!
Билл сорвал грубые тряпки, предохранявшие его ступню от
метафорического холода, самого мерзкого из холодов здесь. С одной
замотанной ногой и голой другой, он на мгновение замер, а затем, отбросив
всяческую осторожность и вручив свою душу великому Судье на небесах, где
десантники обретают свои последние награды и конечную оценку, сорвал
обмотку и с другой ноги. Хотя это и была нормальная нога, прошло так много
времени с того момента, когда Билл последний раз подстригал ногти, что он
увидел, что даже с такой ногой он получал хорошее преимущество на ледовой
метафоре. Он карабкался вверх, задыхаясь и скалясь, его острые когти
глубоко впивались в несокрушимый лед, в то время как другая ступня
нащупывала точки опоры в более мягком слое. Его руки хватались за отвесную
поверхность, находя там и здесь небольшие жилистые лозы, которые
противостояли холоду и достаточно глубоко укоренились, чтобы дать ему
дополнительный рычаг. Он тянул себя вверх по отвесной стене, вперед,
вперед, пока в небе не вспыхнул безумный свет и он не услышал в голове
оркестр, исполняющий Увертюру 1812. А затем он внезапно оказался на гребне
горы. Он сделал еще один шаг и перешагнул через вершину. Он с нетерпением
взглянул вниз по склону ледовой вершины и увидел такое, что ему не могло
привидеться даже в самом безумном сне.
Там, в небольшом естественном углублении в склоне, сидел Лизоблюд.
Перед ним горел костер, и Лизоблюд подкидывал в огонь небольшие куски
фосфора. Здесь, располагаясь высоко в атмосфере и давая фосфоресцирующие
вспышки, а также испуская фиолетовое свечение, находился источник того
света, который видел в небе Билл.
- Лизоблюд! Что ты здесь делаешь? - воскликнул Билл.
- Билл! Черт возьми, как здорово снова увидеть тебя! - Лизоблюд во
многом выглядел точно так же, как во время их последней встречи. Возможно
сильнее проявились от холода его веснушки; возможно его волосы, торчащие
из-под подбитого мехом капюшона парки, стали слегка менее оранжевыми, чем
раньше. Не исключено, что на его лице появились одна-две морщинки. Но
несмотря на все изменения, начертанные временем, этим дьявольским