"Синтия Хэррод-Иглз. Князек ("Династия Морлэндов" #3) " - читать интересную книгу автораверхнем этаже находилась спальня с двумя кроватями - на одной, размером
побольше, спали Джеймс и Нанетта, на другой, поменьше - Джэн и Мэтью. В другом крыле размещались кладовая и буфетная, а над ними - еще одна маленькая спаленка, где в одной постели спали Мэри и Одри, а в другой - капеллан Нанетты, Симон Лебел со своим юным воспитанником Александром. Вот и все - впрочем, в отдельной пристройке была еще кухня. Прочие слуги спали в зале, по старинке. Но несмотря на внешнее отсутствие роскоши и удобства, в Уотермилл-Хаусе всегда царила атмосфера дружелюбия. Джеймс владел еще одним большим домом в городе, но туда они наведывались нечасто. Нанетте не нравилось в Йорке - она находила, что атмосфера там нездоровая. И тому были веские причины - окрестности Лендала, района, где располагался их городской дом, периодически опустошали эпидемии. От болезней пострадали и ее родственники, Баттсы. До замужества мать Нанетты звалась Бель Баттс - она родилась и воспитывалась в усадьбе Баттсов на окраине Лендала - множество пристроек находились прямо на берегу реки Уз, ниже моста. Хозяином усадьбы был Джон, родной брат Бель. Двое его сыновей взяли в жены младших сестер Нанетты, Кэтрин и Джейн. От эпидемии пострадали Джейн, ее супруг Бартоломью и трое их дочерей. Выжила лишь младшая, по имени Чэрити. Джейн говорила потом, что лучше бы и она умерла - болезнь изуродовала и искривила все тело бедняжки, словно податливую глину, сделав девочку навеки калекой. Теперь Джейн тоже нет в живых - ее убила оспа, летом... Нет, положительно, Йорк - нездоровый город: он безусловно красив, но чересчур шумен, да еще эти ужасные болезни... А здесь, в Уотермилл-Хаусе, воздух чист, ветерок, дующий с вересковых кроншнепа... По земле то и дело проносится стремительная тень от крыльев сокола, а если набрать в ладони воду и вкусить этого сока земли, то во рту надолго остается мшистый привкус - но родник, бегущий по торфяному ложу, чист и прозрачен... Каждый вздох ветерка напоминал Нанетте о прошлом - в этом была вся ее жизнь, дыхание ее родного севера, где солнце огромно и земная твердь жадно ждет его тепла, где биение жизни сродни пульсу самой земли... Такова эта жизнь: когда зима расправляет ледяные крылья, в дом входит смерть и, как собака, ложится у огня, долгими ночами ожидая жертвы; тогда всякий новый день - это победа над ней... А весна влажна и зелена, и так напоена жизнью, что причиняет боль - похожую на ту, что испытывает отмороженная рука, возвращаясь к жизни... А пшеничный, сладковатый аромат лета с его жаркими днями, то полусонными, то безумными, словно стремительные ласточки, когда чувствуешь, что будешь жить вечно и править этим миром... А здешняя осень насквозь пропахла дымком и изукрашена плодами, скрывающимися в листве, словно в драгоценной оправе... И собственная жизнь проплывала перед мысленным взором Нанетты - картины сменялись, словно времена года... Вот ее весна: вереница лиц блестящих молодых людей, спутников ее ветреной молодости - Болейны, Гэл Норис, маленький Фрэнк Уэстон и другие... Лица, принесенные ветром воспоминаний оттуда, где для них вечно царит весна, где они никогда не состарятся... Ее короткое лето подарило ей любовь и замужество - и ребенка, Джэна: он был и сын ей, и не сын... Ведь Господь не благословил детьми ее брак с Полом. Ныне же она вступала в пору осени - нежной и мудрой, богатой плодами: любовью, посеянной давно и принесшей, наконец, урожай. Второй ее супруг, |
|
|