"Синтия Хэррод-Иглз. Подкидыш ("Династия Морлэндов" #1) " - читать интересную книгу автора

церемонии. По старинному обычаю, молодых усадили на постели и поднесли им,
замершим бок о бок, "любовную чашу", из которой они испили, пока Морлэнд
благословлял новобрачных, а гости отпускали на их счет громкие соленые
шуточки; Элеонора, к счастью, их не понимала, еще не совсем освоившись с
местным диалектом. Роберт же понимал - и хотя заставлял себя улыбаться, щеки
его то краснели, то бледнели.
Морлэнд, перебравший эля и вина, похлопал сына по спине и показал
пальцем на свою новую сноху, которая сидела на кровати ни жива ни мертва.
- Похоже, она замерзла, парень, - рассмеялся он. - Согрей-ка её.
Покажи, что ты мужнина. - Морлэнд легонько рыгнул и склонился к уху сына. -
Я купил тебе чудесную овечку и положил тебя на неё. Остальное зависит от
тебя. Покрой её как следует, приласкай и ублажи - и она нарожает тебе
чудесных ягняток. - Он выпрямился и помахал пустым кубком. - Сына! Сына! -
прокричал хозяин Микллит Хауза, и гости присоединились к нему, хохоча и
веселясь. Молодых уложили в постель, задернули полог, и все приглашенные
покинули спальню, чтобы продолжить пить и острословить уже внизу, в зале.
В спальне воцарилась напряженное молчание. В тесной и уютной темноте,
за опущенным пологом двое молодых людей лежали бок о бок, не смея
дотронуться друг до друга или заговорить; при этом каждый остро ощущал
присутствие другого и слышал его дыхание. В голове у Роберта постоянно
вертелись сказанные отцом слова. "Покрой её, приласкай и ублажи". Но для
юноши она была просто прелестью, чудесным цветком, дивным воплощением
женственности. Он обожал её, любил пылко и неистово; страсть его была сродни
лихорадке, но при этом он чувствовал себя недостойным Элеоноры. Как он может
осмелиться хотя бы коснуться её? Он, простой мужлан, такой неотесанный и
неуклюжий, и она - чистый ангел? И все-таки он хотел её, хотел до дрожи. Ему
все время мерещилось её ночное белое тело, прикрытое только распущенными
волосами. Он молча застонал, борясь с собой.
А Элеонора ждала, тоже ничего не предпринимая. Она все равно не могла
избежать уготованной ей участи, но и не собиралась бросаться навстречу своей
судьбе. В душе девушки всё бунтовало. Она не готова была подчиниться этому
грубому фермеру. Он может, да и должен, взять её тело, но это будет все, что
он получит - она отдаст ему себя без малейшего желания, без всякого
изящества, нежности и ласки. Элеонора ждала - но почему он не шевелился? Она
знала, что должно произойти, знала, что надо делать ей, - но почему он не
начинает? Молчание все длилось, напряженность росла, и их нервы натягивались
все больше.
- Ну и что? - наконец спросила Элеонора. её голос, резко прозвучавший в
темноте, заставил их обоих вздрогнуть.
Роберт откашлялся, но так и не смог ничего сказать. Элеонора же
становилась все нетерпеливее в своем отчаянии, желая покончить с этим как
можно быстрее.
- Ну? - снова повторила она - Мы станем наконец мужем и женой? Или вы
не знаете, как это делается?
её слова жестоко уязвили его. Одновременно страстно желая её и не смея
к ней прикоснуться, он испытывал почти физические муки. Резкость Элеоноры
вывела его из этого состояния, и он кинулся в другую крайность - разозлился.
Заскрежетав зубами, Роберт бросился на девушку, и она едва не задохнулась
под тяжестью его тела. Трясущимися пальцами он сорвал с Элеоноры ночную
рубашку, сам задыхаясь в неожиданном приливе страсти. Элеонора даже не