"Роберт Харрис. Империй ("Цицерон" #1)" - читать интересную книгу автора

Цицерон сошел на берег, но никто не обращал на него внимания. Он
удивленно оглядывался, и тут несколько бражников заметили его новенькую
сенаторскую тогу и поспешили к нему. В приятном ожидании он горделиво
расправил плечи.
- Сенатор, - окликнул его один из них, - что новенького в Риме?
Цицерону каким-то образом удалось сохранить улыбку на устах.
- Я приехал не из Рима, добрый друг. Я возвращаюсь из своей провинции.
Рыжеволосый человек, без сомнения, успевший сильно напиться, обернулся
к своему приятелю и, передразнивая Цицерона, проговорил:
- О-о-о, мой добрый друг! Он возвращается из своей провинции! - Вслед
за этим он фыркнул.
- Что тут смешного? - спросил его спутник, которому явно не хотелось
напрашиваться на неприятности. - Разве ты не знаешь? Он был в Африке.
Улыбку Цицерона теперь можно было без преувеличения назвать стоической.
- Вообще-то я был на Сицилии, - поправил он говорившего.
Разговор продолжался в этом ключе еще некоторое время - я уже не помню,
что было сказано, но вскоре, уразумев, что никаких свежих сплетен из Рима
они не услышат, люди разошлись. Появился Гортензий и пригласил оставшихся
гостей рассаживаться по лодкам. Он вежливо кивнул Цицерону, но не пригласил
его присоединиться к празднеству. Мы остались вдвоем.
Банальный случай, решите вы, но именно он, как говорил впоследствии сам
Цицерон, придал его решимости подняться на самый верх политической лестницы
твердость скалы. Он был унижен из-за своего собственного тщеславия, ему со
всей жестокостью продемонстрировали, что в этом мире он является всего лишь
песчинкой.
Мой хозяин долго стоял на пристани, наблюдая за тем, как Гортензий и
его гости предаются увеселениям на воде, слушал веселые мелодии флейт, а
когда повернулся ко мне, я увидел, что он в одночасье переменился. Поверь,
читатель, я не преувеличиваю. Я увидел это в его глазах и словно прочитал в
них: "Ну что ж, веселитесь, дураки. А я буду работать!"
"То, что произошло в тот день на пристани, оказало мне гораздо более
важную услугу, чем если бы меня встретили овациями. С тех пор меня перестало
заботить, что именно мир услышит обо мне. Я решил, что отныне меня должны
видеть каждый день, что я обязан жить у всех на виду. Я часто посещал форум,
никто и ничто - ни мой привратник, ни сон - не могли помешать кому-либо
увидеться со мной. Я трудился даже тогда, когда мне было нечем заняться, и с
той поры я забыл, что такое отдых".
Я наткнулся на этот отрывок из одной его речи совсем недавно и готов
поклясться, что каждое слово здесь - истина. Цицерон ушел с пристани, ни
разу не обернувшись. Поначалу он шел по главной улице Путеол, ведущей по
направлению к Риму, неторопливо и задумчиво, но затем его шаг ускорился
настолько, что, нагруженный поклажей, я едва поспевал за ним.
И вот теперь, когда закончился мой первый свиток, начинается подлинная
история Марка Туллия Цицерона.

II

День, ставший, как выяснилось потом, поворотной точкой, начался точно
так же, как и все предыдущие, за час до рассвета. Цицерон, как обычно, встал
первым в доме. Я полежал еще немного, прислушиваясь, как он шлепает босыми