"Джоанн Харрис. Спи, бледная сестра " - читать интересную книгу автора

о том, что она профессиональная натурщица.
- К сожалению, я не обладаю вашим здоровым к ним пренебрежением, -
весело сказал я. - А уж тем более мои кредиторы.
Она снова хихикнула.
- Да, но вы же мужчина, - неожиданно серьезно произнесла она. - Вы
можете делать что хотите. Вам не... - Ее голос печально стих.
- А чего бы вы хотели? - спросил я.
Она секунду смотрела на меня, и я почти разглядел что-то в ее
взгляде... будто намек на призрачную страсть. Всего секунду - и лицо ее
снова побледнело.
- Ничего.
Я открыл было рот, но почувствовал, что кто-то стоит рядом.
Повернувшись, я увидел, что Генри, безупречно рассчитав время, наконец-то
оставил Ханта общаться с другими гостями. Девушка напряглась, лицо ее
застыло, и я подумал: что за власть Генри имеет над ней, если она перед ним
так трепещет. И это не просто трепет - в ее глазах появился чуть ли не ужас.
- Добрый день, мистер Харпер, - со скрупулезной вежливостью произнес
Генри. - Вижу, вы ознакомились с моими полотнами.
- Конечно, - ответил я. - И хотя они, безусловно, недурны, я не мог не
заметить, что они едва ли передают все очарование натурщицы.
Этого говорить не следовало. Спокойные глаза Генри сузились, и он
смерил меня ледяным взглядом. Голос его заметно похолодел, когда он наконец
представил ее:
- Мистер Харпер, это моя жена, миссис Честер. Вы, должно быть,
заметили, что я не лишен обаяния - так вот, всю его силу я направил на то,
чтобы свести на нет свои прежние faux pas[13] и произвести хорошее
впечатление. Через пару минут бесстыдной лести Генри снова растаял. Заметив,
как девушка-березка смотрит на меня, я поклялся, что отдам ей свое сердце.
По крайней мере, на время.
В первую очередь мне требовался доступ к Красотке. Поверьте, чтобы
соблазнить замужнюю женщину, нужны терпение и стратегия, а также прочная
позиция в стане врага. Я не мог представить, каким образом такому
распутнику, как я, удастся проникнуть в ее жизнь и в ее душу. Терпение, Моз,
думал я. Нам предстоят часы светских бесед!
Во время разговора я предпринимал всевозможные попытки соблазнить, но
не жену, а мужа. Я восхищался Холманом Хантом, которым, как я знал,
восхищается Генри; сокрушался о новых декадентских тенденциях у Россетти;
рассказывал о своей жизни за границей; проявлял интерес к новому полотну
Генри (ужасная идея, под стать всем его предыдущим ужасным идеям); и,
наконец, выразил желание, чтобы он написал меня.
- Портрет? - Генри был весь внимание.
- Да... - нерешительно и с должной скромностью ответил я. - Или
исторический сюжет, что-нибудь средневековое...или библейские мотивы... По
правде, я об этом еще не думал. Однако я уже давно восхищаюсь вашим стилем,
вы же знаете, а после этой на редкость удачной выставки... На днях я сказал
о ней Суинберну[14] - на самом деле это он подкинул мысль о портрете.
Это было легко: я знал, что такой пуританин, как Генри, вряд ли станет
разговаривать с человеком вроде Суинберна, чтобы проверить мои слова, но
ему, как и мне, было известно об отношениях между Суинберном и Россетти. От
самодовольства он раздулся как на дрожжах. Он пристально разглядывал мое