"Элизабет Херинг. Ваятель фараона " - читать интересную книгу автора

к нему обращался. Когда смеялся кто-нибудь из мастеров, Тутмос смеялся
вместе с ним. Однако сам он не решался шутить, боясь задеть кого-либо своей
шуткой. Он ведь здесь самый маленький и ничтожный.
Тутмос был на неплохом счету у своего мастера, и ему иногда разрешали
посетить мать. Она работала в ткацкой мастерской, день за днем сидя перед
своим станком, ее волосы поседели, а спина согнулась.
Однажды, когда Тутмос шел к матери, он увидел у колодца двух молодых
служанок. Одна из них только что зачерпнула воду кожаным ведром и наполняла
глиняные сосуды, другая сидела рядом на камне и пила из ладони. Все это было
очень обычно и, может быть, не привлекло бы его внимания. Но когда он
уверенным шагом проходил мимо, сидящая на камне девушка крикнула:
- Эй, парень! Разве ты не хочешь напиться? Ведь сегодня жарко!
И она брызнула в него водой. Капли попали в лицо и на грудь. Тутмос
смотрел на девушку разгневанный и в то же время обрадованный. Его взгляд
падает на большие черные глаза, и он видит, что веки обрамлены длинными
ресницами, а нос и лоб представляют собой как бы одну линию. И ему кажется,
что он никогда раньше не видел такого женского лица. Тонкие крылья носа,
губы, раскрывающиеся, как лепестки цветка, нежное закругление подбородка. И
хотя непреодолимая сила тянет его к девушке, что-то еще более властное
заставляет бежать, бежать без оглядки. И уже издали до него доносятся слова
второй девушки:
- Оставь его в покое! Что ты хочешь от него? Ведь он еще совсем
ребенок!
Запыхавшись, прибежал Тутмос в ткацкую мастерскую. Мать только мельком
взглянула на него. Сегодня она еще не выткала столько локтей полотна,
сколько ей было положено. А ведь скоро стемнеет.
Тутмос сел на корточки подле нее и следил за челноком, который скользил
взад и вперед, все время взад и вперед.
- Мама, - говорит он внезапно, - у тебя не найдется для меня немного
полотна, чтобы я мог сделать из него передник и не ходил голым, как ребенок?
Но у нее, которая каждый день ткет полотно локоть за локтем, нет ни
кусочка, чтобы прикрыть наготу своего сына! Она утешает его:
- Если мне удастся сделать больше, чем положено, я попробую попросить
надсмотрщика, чтобы он разрешил подарить тебе кусок полотна.
Тутмос остается в ткацкой мастерской и ужинает там. Служительница,
которая работала на кухне, знала его. Она сунула мальчику теплую лепешку. Но
как он ни вглядывался в лица входящих и выходящих женщин, он не находит ту,
которую ищет.
Тутмос не встретил ее ни на следующий день, ни позднее. Ее не было ни
на камне возле колодца, ни в житнице, где работали его сестры. Он видит это
лицо только на ночном небе, между луной и вечерней звездой. А когда он днем
сидит за своей работой и раскрывает форму, чтобы вынуть фигурку "ответчика",
он видит это улыбающееся лицо на невыразительной глиняной головке. И вот
молодой мастер берет ком глины, мнет его и лепит, лепит и опять мнет:
длинные прямые волосы, прямая линия лба и носа, большие, цвета темной ночи
глаза, губы, подобные лепесткам цветка. Только веки с длинными, оттеняющими
глаза ресницами у него не получились.
- Поторопитесь, люди! - слышит Тутмос. Он знает, что это голос
надсмотрщика. Тот разговаривает с работающими у печи для обжига. "Сейчас
надсмотрщик окажется за моей спиной", - думает Тутмос. Он сминает