"Элизабет Херинг. Ваятель фараона " - читать интересную книгу автора

вылепленную им головку девушки и этой глиной наполняет форму.
Вечером Тутмос взял в свою каморку комок сырой глины и при свете
просыпающегося дня, до того как все поднялись, снова вылепил головку. На
этот раз она получилась лучше. Он спрятал ее в охапке соломы, на которой
спал. Какое-то большое чувство охватило его. Чувство, которое он раньше не
испытывал: оно было вызвано не красотой цветка, не видом летящей птицы. Его
руки смогли сделать лицо человека!
Смог ли он воплотить душу девушки в мертвом материале? Останется ли она
с ним, даже если он никогда больше не встретит юную служанку?
В один из последующих вечеров Тутмос опять отправился к своей матери.
Может быть, она уже приготовила ему кусок материи, о котором он ее просил.
Тогда он будет носить набедренную повязку не из грубого крестьянского
полотна, а из "царского", такого, какое его мать ткет для жрецов.
Да, мать уже приготовила ему подарок! Неутомимо сидела она у станка с
рассвета до поздней ночи, до тех пор, пока надсмотрщик не похвалил ее. Тут
она положила руку на сердце и обратилась к нему со своей просьбой.
Надсмотрщик сам отрезал большой кусок полотна и отдал ей.
Она не смогла отказать себе в удовольствии собственными руками надеть
на сына повязку. Она оборачивает материю вокруг его бедер и спереди
затягивает узел, протянув один конец материи под другим и оставив его
ниспадать в форме треугольника.
- Теперь ты выглядишь, как воин, как твой отец, когда он был так же
молод, как ты, - говорит мать, с гордостью глядя на сына.
Кто-то выкрикивает ее имя. И Тутмос видит, как мать вся съеживается.
- Уходи, сынок, - говорит она. - Мне еще надо носить воду.
- Я сделаю это за тебя!
- Нет, Тутмос, нехорошо, если ты попадешься ему на глаза.
- Кому, мама?
- Панеферу, брату Баты, которого убил твой отец.
Она ставит на плечо сосуд и уходит. Тутмос слышит звук ее усталых
шагов, направляющихся к колодцу. Эти шаги еще более медленны, когда она идет
обратно, в гору. Мальчик прячется за угол прядильной мастерской, и Тени
проходит мимо, не замечая его, видимо, думая, что он уже ушел.
Потом он слышит, как открывается и закрывается дверь, снова слышит
грубый голос. И вдруг раздается звон падающего па пол и разбивающегося
сосуда.
"Она упала, - думает мальчик с испугом, - у нее совсем нет сил".
Внезапно до него доносится стон. Сердце его сжимается. Сам не понимая,
что делает, он распахивает дверь, в которую вошла мать. Тутмос видит ее
лежащей на полу, он видит, как мужчина бьет ее ногам.
- Не трогай ее! - кричит он. - Бей лучше меня! Удивительно! В сердце
мальчика кет страха, оно наполнено лишь безграничным гневом. Он пристально
смотрит в лицо стоящего перед ним Панефера. Тутмос хорошо запомнит это лицо:
маленький пухлый рот, торчащие уши, сросшиеся на переносице брови. Прежде
чем Панефер успел произнести хоть слово, мать вскочила на ноги, схватила
сына за руку и вытолкнула его за дверь.
- Уходи! - кричит она. - И чтобы тебя больше здесь никто не видел!
Такой страх звучит в ее голосе, что мальчик молча повинуется ей и
убегает прочь.
В последующие дни работа валится из рук. При каждом незнакомом звуке