"Томас Харди. Три незнакомца [H]" - читать интересную книгу автора - И я своего не скрываю, - отозвался незнакомец в сером. - Пусть
хоть всякий знает, у кого хватит ума догадаться. - Ремесло можно всегда по рукам узнать, - заметил плотник, глядя на свои собственные руки. - Уж какие-нибудь знаки да остаются. У меня, например, вон все пальцы в занозах, словно иголки понатыканы. Рука сидевшего у камина проворно скрылась в тень, а сам он, попыхивая трубкой, устремил взгляд на горящие угли. Незнакомец в сером подхватил замечание плотника. - Это правильно, - сказал он с хитрой усмешкой, - да только у меня ремесло особенное: знаки не на мне остаются, а на тех, кого я обслуживаю. Никто не сумел разгадать эту загадку, и жена пастуха снова предложила гостям спеть песню. Начались те же отговорки, что и в первый раз: у одного нет голоса, другой позабыл первый стих. Незнакомец в сером, к этому времени порядком уже разгорячившийся от доброго меда, внезапно разрешил затруднение, объявив, что он готов сам спеть, чтобы расшевелить прочих. Засунув большой палец левой руки в пройму жилета и помахивая правой, он обратил взор к пастушьим посохам, развешанным над камином, словно ища там вдохновения, и начал: Подобрал я ремесло, Эй, простые пастухи, - Видно, так мне повезло. Я заказчика свяжу, и высоко подтяну, И отправлю в дальнюю страну! у камина по команде певца: "Припев!" - с увлечением подхватил низким, звучным басом: И отправлю в дальнюю страну! Все остальные, Оливер Джайлс, тесть хозяина Джон Питчер, пономарь, пятидесятилетний жених и девушки, сидевшие рядком у стены, как-то невесело примолкли. Пастух задумчиво глядел в землю, а его жена устремила любопытный и подозрительный взгляд на певца; она никак не могла понять, вспоминает ли он какую-то старую песню или тут же сочиняет новую нарочно для этого случая. Все, казалось, были в недоумении, словно гости на пиру Валтасара\footnote{Согласно библейскому преданию, на пиру у вавилонского царя Валтасара таинственная рука начертала на стене знаки, истолкованные затем пророком Даниилом как предвещание смерти царя и раздела его царства.}, когда им дано было невнятное знамение; все, кроме сидевшего у камина, который только невозмутимо проговорил: - Теперь второй стих, приятель! - и снова взялся за трубку. Певец сперва основательно промочил себе горло, а затем опять затянул песню: Инструмент мой очень прост, Эй, простые пастухи, - Инструмент нехитрый у меня. Столб высокий да веревка, вот и все, и очень ловко |
|
|