"Элизабет Хардвик. Бремя любви [love]" - читать интересную книгу автора

и подождать, пока не уляжется ее волнение. "Но и в этом мне отказано", - с
горечью подумала Вин. Она даже не могла закрыться на полчаса в своей
комнате - Чарли начал бы теребить ее, спрашивать, что она там делает, а
Джеймс лишь усмехнулся бы, увидев ее в расстроенных чувствах.
Да, безусловно, он вышел победителем из этой схватки. Как долго он
замышлял свой коварный план, подбивая Чарли действовать за ее спиной,
обманывать и лгать ей?
Вот что самое оскорбительное во всем этом, призналась она себе.
Обожание, которым Чарли окружил своего отца, полностью разрушило те
доверительные отношения, которые, как она надеялась, существовали между
ней и сыном. Чарли знал, что она никогда не согласится с тем, чтобы Джеймс
жил вместе с ними.
Однако ее гнев сосредоточился не на Чарли, ее сыне, а на его отце.
Чарли все-таки еще совсем ребенок, хотя и достаточно большой для того,
чтобы понимать, что он поступил непорядочно. Но Джеймс - взрослый человек,
и, сговариваясь с ребенком, толкая его на путь предательства, побуждая ко
лжи, он совершенно забывает об ответственности за сына, ведет себя не как
взрослый мужчина.
Как будет Чарли отныне верить ее словам о том, что в жизни надо быть
честным человеком, если собственный отец учит его лжи?
Она почувствовала, что тяжелая пелена отчаяния и боли окутывает ее.
Она так старалась научить Чарли уважать общечеловеческие ценности, которые
казались ей важными! Не всегда это было просто. Чарли обладал обостренным
чувством мужской гордости, он был упрям и часто протестовал против строгих
этических принципов матери, особенно теперь, когда он вступил в опасный
подростковый возраст. В последнее время Вин часто расстраивалась, видя,
что он гораздо охотнее прислушивается к словам сверстников, чем к ее.
Когда она обсудила эту проблему с Эстер, та посоветовала ей не
принимать все так близко к сердцу.
- Денни такой же, - утешила она Вин. - "Ну мам, все так делают, у
всех это есть!" - передразнила она сына. - Прямо какое-то мальчишеское
тайное общество, иначе не скажешь.
- Так ты думаешь, это не из-за того, что он растет без отца? -
нерешительно спросила Вин и, поколебавшись, добавила:
- Сейчас, что бы я ни сделала, все не так, Эстер. Он больше слушает
школьных учителей-мужчин, чем меня. Терпеть не могу, когда он начинает
вдруг фыркать с презрением при одном слове "женщина". Все время спрашиваю
себя: не я ли виновата в этом, не я ли каким-то образом внушила ему мысль
о том, что женщина является существом второго сорта?
- Я понимаю, о чем ты говоришь, - ответила Эстер. - С Денни сейчас
творится то же самое. На прошлой неделе я услышала, как он говорил Дженни,
что не будет больше помогать ей с мытьем посуды, потому что это женская
работа. -И откуда они набираются этого? Какой-то мужской инстинкт, право
слово. Надеюсь, они перерастут это. А если нет, - мрачно добавила она, -
то Дженни, а то и я сама выбьем из него эту дурь.
Вин с готовностью рассмеялась, пытаясь согласиться с уверениями
подруги в том, что Чарли просто растет и начинает осознавать свою
принадлежность к мужскому полу.
- Я знаю, что это трудно принять, - сказала Эстер, провожая ее. - То
все они сплошные кудряшки и поцелуйчики - а ведь маленькие мальчики