"Хельмут Ханке. На семи морях: моряк, смерть и дьявол (Хроника старины) " - читать интересную книгу автора

вольнонаемные имели право носить бороду и вначале сохраняли даже волосы на
голове. Позже из гигиенических соображений и на их головах безжалостно
хозяйничали ножницы. Тогда же и возникло выражение "Лысый, как череп
галерного каторжника".
Вольнонаемные вовсе не относились к числу лучших гребцов, но в
военно-морском флоте из чисто психологических соображений придерживались
взгляда, что на каждой галере следует иметь таких людей. Съевшие собаку в
искусстве управления людьми командиры знали, как использовать ту
человеческую слабость, о которой Б. Травен писал: "Остановит на ком из них
благосклонный взор надсмотрщик, прогуливающийся с плетью мимо гребных банок,
и счастливец млеет от восторга, будто сам император навесил ему орден на
грудь". Так что создавать ранговые различия и образцы для подражания стоило
даже у самого входа в преисподнюю. И при продвижении по службе тоже
руководствовались испытанным принципом: нет лучшего, то есть наиболее
жестокого, надсмотрщика за рабами, чем вышедший из их же среды. Что касается
одежды, то обычно во время гребли галерники сидели на скамьях голыми. Все
равно и штаны, и рубаха, и куртка вскоре развалились бы, разъеденные потом.
В баньо и на парадах они носили ярко-красные куртки и шапки. С того времени
и сохранилась красная шапка французского каторжника. Пожизненно осужденных
можно было отличить по зеленым шапкам.
Отнюдь не случайно галерный корпус, подобно кавалерии, рассматривался
как арена деятельности, приличествующая званию и благородному происхождению
офицеров.
Именно такие портовые города, как Марсель и Тулон, на которые
базировались галерные эскадры, считались во Франции XVII и XVIII веков
центрами изящества и снобизма, хотя аромат в этих гаванях был отнюдь не
самым приятным. Однако для юных грандсеньоров в сказочно великолепных
мундирах это ничего не значило, к тому же от каждого настоящего поместного
дворянина и должно было пахнуть конюшней. Известно, впрочем, что галерные
офицеры сверх всякой меры пользовались табаками и духами. Не иначе как для
притупления обоняния.
И все же офицеры с других кораблей смотрели на своих коллег, в жилах
которых текла голубая кровь, несколько свысока. Они не считали их моряками.
Действительно, на галерах для судовождения не требовалось никаких особенных
мореходных знаний. Эти суда плавали лишь у берегов и при плохой погоде
быстро скрывались в ближайшей гавани. От их командиров требовалось только
умение быть лихими рубаками.
Галерники, а вместе с ними и низший разряд моряков исчезли со сцены
после четырех тысяч лет существования по причинам, не имеющим ничего общего
с гуманностью. Сам папа владел несколькими галерами, не видя в том ничего
предосудительного. Если его что и заботило, так это обращение галерных
рабов-иноверцев в христианство.
Эпоха высокого искусства гребли ушла в прошлое потому, что появились
более быстрые парусные корабли, которые к тому же могли нести и большее
количество пушек. На новых кораблях гребля оказалась просто ненужной. Ведь
на галерах, посади на их гребные банки хоть атлетов, скорость более четырех
узлов выжать было невозможно.
Низкие галеры уступали высокобортным линейным кораблям и в ближнем бою.
Тактика абордажа и продолжения боя на палубе вражеского корабля сказала
здесь решающее слово. Однако и после исчезновения галерного рабства для