"Ширл Хенке. Упрямица" - читать интересную книгу автора

- Свое место в аду рядом с отцом ты обеспечил себе еще в юности. Какие
же грехи ты добавил к своему длинному списку, сражаясь за иностранцев,
заливших кровью твою родную Мексику?
- Тебе больше нравится индейский ублюдок Хуарес, чем благородный
Габсбург, император Максимилиан? - Лусеро изобразил на лице невероятное
изумление. Он актерствовал в этот момент и получал от этого удовольствие.
- Странный вопрос, недостойный твоего ума, сын мой. Ты поглупел на
войне. Как я могу относиться к нищим негодяям, покусившимся на собственность
Святой католической церкви? Каждую минуту из того скудного срока, что мне
отпущен Богом, я молюсь, чтобы они провалились в преисподнюю. Но зачем
здоровые мужчины, такие, как ты, позвали на помощь французские штыки?
Неужели у вас не хватило бы сил защитить себя?
Ее нервные костлявые пальцы перебирали лазурные камни и бриллианты
ожерелья вокруг исхудавшей шеи, словно эти драгоценности душили ее.
- У нас не было выбора - или Хуарес, или Максимилиан.
- Или Господь! - вздохнула старая женщина. - Он накажет вас всех за
политические игры. А я, надеюсь, скоро встречусь с Ним и задам Ему вопрос -
исполнил ли свой долг мой сын?
- Я сам знаю, в чем заключается мой долг, - с вызовом проговорил
Лусеро, а старуха тотчас же возразила:
- Ни ты, ни твой покойный отец не соблюдали своих обязанностей. Вам
даже неведомо, что такое долг.
- Разве прегрешения родителей ложатся позором и на детей?
Донья София зашлась в приступе кашля, вытерла губы батистовым платком и
ответила:
- Твои грехи неисчислимы, и ты сам об этом знаешь. Оставив жену вскоре
после брачной ночи, ты умчался на войну - и не ради славы, богатства и
восстановления справедливости, - нет, лишь для того, чтобы резать горло
ближним своим...
Лусеро насупился, выслушивая упреки матери.
- Я исповедуюсь сегодня и получу отпущение грехов от отца Сальвадора.
- Вижу, ты не раскаялся! - возвысила голос донья София. - Какой падре
отпустит тебе твой основной грех!
- Какой же?
- Ты даже не заронил семя в лоно своей венчанной церковью супруги и
лишил Гран-Сангре наследника. Ты негодяй, ты чертополох на нашем поле, и я
умру с этой мыслью.
Проклятия матери вызвали у него совершенно неожиданный отклик. Ему
вдруг вспомнилась золотая корона волос на голове Мерседес и ее бурно
вздымающаяся в волнении высокая грудь.
- За наследником дело не станет, - ухмыльнулся он. - Котенок
превратился в очаровательную кошечку.
- Примет ли она тебя? За четыре года твоего отсутствия Мерседес многое
узнала и имеет право отказать тебе в близости. Ты поступил и подло, и
опрометчиво, покидая ее на долгое время.
Донья София закрыла глаза, и это означало конец разговора. Лусеро
насторожился:
- На что ты намекаешь?
Ответа он не получил в сердцах, даже не запечатлев на восковом лбу
матери сыновьего поцелуя, прошагал обратно к выходу и громко захлопнул за