"Кнут Гамсун. Скитальцы ("Трилогия об Августе" #1)" - читать интересную книгу автора

пряталась.
Эдеварт никогда не бывал в таком месте, и, пока Август занимался своим
делом, он шатался по ярмарке и глазел по сторонам. Здесь были лавки и с
простым и с дорогим товаром, и выбор был куда богаче, чем на Лофотенах.
Кроме того, тут выступали канатоходцы, играли шарманщики, в зверинце
показывали диких зверей, были кегельбан, уличные торговцы, карусель, цыгане,
которые гадали всем желающим, можно было выпить кофе и сельтерской и
посмотреть на самую толстую женщину в мире и теленка о двух головах. И, как
обычно, среди рядов расхаживал Папст, старый почтенный еврей-часовщик, в
крылатке с множеством забавных карманов. Это был удивительный человек.
Некоторое время Эдеварт держался неподалеку от старого еврея, он не
собирался ничего покупать, но на его блестящие часы было приятно смотреть.
Наверное, этот еврей очень богат, если носит сразу столько часов! - думал
Эдеварт.
Старый Папст облюбовал Норвегию, хотя торговля в другом месте, может,
принесла бы ему большую выгоду. Уже двадцать с лишним лет он колесил по
Нурланну из города в город, заезжал в рыбацкие поселки и посещал ярмарки, он
бойко говорил по-норвежски, знал все слова, но выговаривал их на чужой лад.
Папст всюду был желанным гостем, все знали этого невысокого толстого
человека с множеством цепочек от часов, болтавшихся на его большом животе,
он разговаривал и с молодыми, и со старыми, у него были золотые часы для
богатых и дешевые, серебряные, для бедных. И к каждому покупателю у Папста
был свой особый подход.
Кому-нибудь из молодых людей, толпившихся вокруг него и с удивлением
рассматривавших его странный наряд, Папст мог сказать: У меня и для тебя
найдутся хорошие часы, вот, пожалуйста, можешь подержать их! Когда парень,
узнав цену, отказывался от часов, Папст спрашивал: А сколько у тебя есть?
Парень называл половину или даже треть требуемой суммы. Но Папст все равно
не отпускал его, напротив, он был добр и покладист, словно на этот раз решил
пойти навстречу и даже одолжить парню немного денег, чтобы тот смог
приобрести себе часы; да-да, нередко случалось, что Папст соглашался
получить недостающую сумму даже на другой год. Ты из хорошей семьи и ты
честный человек, говорил он, ты не обманешь бедного еврея! Перед таким
необъяснимым и беспредельным доверием молодой человек устоять, само собой,
не мог и проявлял несвойственную ему честность - он отдавал долг на другой
год. Папста почти что никогда не обманывали.
Так действовал этот старый еврей-часовщик, из года в год невозмутимо и
с достоинством вел он свою кочевую торговлю. При случае он обманывал
покупателей, но, если его уличали, добродушно возмещал ущерб, иногда тут же
прибегая к новым уловкам.
У Папста был наметанный глаз на хлыщей, которые строили из себя
знатоков и критически разглядывали его часы, - их Папст обманывал без
зазрения совести. Они подходили к нему с важным видом и фамильярно называли
его Моисеем: Ну что, Моисей, найдутся у вас для меня хорошие часы? Папст
доставал из кармана часы и показывал их. Вы только посмотрите, говорил он.
Покупатель рассматривал часы, открывал, закрывал и спрашивал, хорошо ли они
ходят. Хорошо ли ходят? - удивлялся Папст. Да у меня самого точно такие же!
Можете убедиться! И доставал из кармана жилета собственные часы. Оставалось
договориться о цене. Папст требовал немало за свой товар, но с этих хлыщей
запрашивал втридорога; если ему предлагали половину, лицо у него становилось