"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

- Этого я не отрицаю, - сказал доктор.- И, разумеется, в семье ко мне
относятся благожелательно, и я бывал там несколько раз. Обе барышни, мать
живут своею собственной жизнью, пастор ведь немного с ними бывает, он занят
своей мастерской. Так что вы поймете, что общение с образованным человеком
им приятно. Но от этого до чего-либо большего - дистанция большая.
- Вы ее пробежите, доктор, - сказала Марианна. Тогда доктор поклонился
и сказал:
- Это звучит так, как будто вы мне это советуете. Значит, вам самой
нисколько не интересно, будет ли это продолжаться.
- Cis, h, e...
- Нет! - доктор опять поклонился и отошел от деточки.
Господин Хольменгро проводил своих гостей до самой дороги, простился с
ними и сказал, что пройдет на мельницу.
- Вы позволите мне пойти с вами? - спросил Виллац. Ожидал ли господин
Хольменгро этого предложения, а может быть даже нарочно так подстроил? Он
был достаточно хитер для этого. Его влюбленность в молодого человека,
радость по поводу его возвращения, общения с ним имели свои разумные
причины: молодой Виллац напоминал ему о времени, когда он приехал в
Сегельфосс сказочным королем и был своим человеком в доме лейтенанта, жил и
строился у него. Вот это были времена! Теперь времена переменились, король
был низложен. Может быть, один из Хольмсенов снова войдет в его жизнь и
поддержит его.
Мужчины медленно шли в гору по дороге, было около полудня, жарко,
навстречу им попадалась рабочие с мельницы, которые имели обыкновение именно
в эту пору дня удирать с работы. Уж не рассчитал ли помещик это
обстоятельство и не хотел ли он поставить Виллаца лицом к лицу с
безобразием?
Но молодой Виллац, по-видимому, пока еще ничего не замечал.
- Забавные люди! - казал он про доктора и адвоката.- Когда они говорят,
мне сразу становится понятно, почему китайцы едят палочками.
Что он имел в виду? Их ограниченность, тесный кругозор, ничтожество?
Адвокат несомненно был карьерист, но доктор Муус, выступавший в роли лидера,
был ему противнее. Осталось ли в молодом человеке некоторая доля чванства от
его школьных лет в Англии, немножко qentry? И не замешалось ли в его взгляды
немножечко геральдики, унаследованной от предков? Может быть, он думал, что
доктор - большой щеголь, ходит в башмаках с подшитыми подметками, а на спине
его сюртука видны ясные следы от спинки стула. И такие-то сорочки он считает
элегантными? Но все это ничего, если бы он мог еще посмотреть на самого себя
с высоты своего величия.
А думал ли Виллац Хольмсен Четвертый когда-нибудь о том, кто такой он
сам? Товарищи, навервое, иногда напоминали ему об этом и высказывали свое
мнение. Правда, иногда он шутил, говоря, что он - последний отпрыск рода,
соглашался, что он - старинный портрет, сбросивший с себя раму. Но, -
говорил он, - немножко - эстетики, немножко щегольства, кое-какие
унаследованные деньжонки, земельная собственность, разве все это вместе
составляет банальную личность? Разумеется, при случае, он признавал, что
насчитывает от рождения всего двести лет. А его род? Он повелся от лакеев и
льстецов, стоял за стульями, потом выслужился в домоправители, надсмотрщики,
получил власть, стал выскочкой и, наконец, приобрел богатство. С этого
момента началось первое поколение. Четыре поколения сменили друг друга в