"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу авторасмесь и обязан жизнью какому-нибудь вулканическому извержению.
Молодой Виллац поднялся, собираясь уходить: - Ну, так я вас жду к себе. Я живу большей частью на кирпичном заводе. Борсен пошел за ним и, выходя, надел шляпу. - Пойду к своим рабочим, - сказал он, улыбаясь.- Теодор Иенсен строит театр, а я его архитектор.- Он попрощался и твердой поступью, в раскачку, зашагал по тропинке к сараю. Когда молодой Виллац проходил мимо Буа, Теодор вынырнул из-за угла, видимо желая поговорить с ним. Сегодня это было уже во второй раз, и Виллац хотел пройти мимо. Он с изумлением прочитал новую вывеску на лавке: "П. Иенсен, мануфактура и колониальные товары". Буквы были золотые. - Не смею вас просить зайти в нашу лавочку, - сказал Теодор.- Чтоб у вас составилось впечатление о нашем деле.- Виллац чуть сдвинул брови и посмотрел на часы. - В другой раз, - сказал он. - Я хочу сказать, тогда вы сами убедились бы, насколько нам необходимо расшириться, а у нас нет земли, негде построиться. Если бы вы были так добры заглянуть хотя бы только с лестницы. - Не знаю, зачем мне это делать, - недовольно проговорил Виллац, но уступил и пошел за ним. А Теодор не дремал, пользовался случаем. Один вид молодого господина Хольмсена рядом с ним, - возвратившийся помещик рядом с ним, - стоил дорого, и никогда это не было так кстати, как именно теперь. Пришли новые товары, о дорогие, прекрасные товары, а места для них не было, они лежали кучами повсюду, и лавка была полна народа. Как же Теодору не думать о том, чтоб - Будьте любезны взглянуть, например, сюда, - говорил Теодор, указывая.- Мануфактурное отделение, где находятся ткани и дамские наряды, - ни одного вершка свободного! Люди повернулись к двери и смотрели на них; не мог же Виллац стоять и коситься внутрь в дверную щель, пришлось ему войти, и Теодор расчистил ему дорогу, откинул перед ним доску прилавка, но нет, спасибо! - Виллац остановился у двери. Конечно, лавка сегодня была чересчур мала, весенние товары заполнили весь дом, он был набит народом, и деньги звенели у всех в руках. Женщины рылись в новых тканях и готовых блузках, женщины и девушки, одинаково увлеченные нездоровым возбуждением от всей этой роскоши, кисеи и так называемых швейцарских шелков. Это была оргия, праздник служанок. Молодец Теодор, он знал свое дело и приобщал Сегельфосс к миру! Что это за вещи в десяти картонных коробках на полке? Гребни для волос, гребни вкалывать в прическу, украшения из целлулоида по доступным ценам. А вот сумочки с позолоченными цепочками вместо ручек, и желтые туфли из имитации кожи, с большими бронзовыми пряжками, наперекос охватывающими подъем. Воротнички? Как же, целый ассортимент и всевозможных цветов: Мария Стюарт и Сэтерсдален. Конфирмант покупает письменный прибор, на нем много серебра, подставку для перьев поддерживают ангелочки; на чернильнице пластинка достаточной величины, чтоб выгравировать фамилию владельца. Мужчины по старой привычке толпятся у бывшей винной стойки. Вино и пиво теперь запрещены, но не запрещено покупать керосин и одеколон для питья, равным образом не запрещалось встретить у винной стойки закадычного дружка и |
|
|