"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

так, мои очки? - Жена не знала.- Ну, так спроси сороку!- говорит Ларс
Мануэльсен.- А, может, ты еще что-нибудь хочешь узнать? - спрашивает она.-
Видала ли ты, чтоб на порядочных дворах водились сорочьи гнезда, да еще с
такими фокусами? - Нет, пожалуй, жена не видала.- Ну, так значит, нечего
тебе больше и говорить!- заявил Ларс Мануэльсен.
Не одна сорока готовилась к весне, - готовился и ходатай по делам Раш.
Все остатки снега на своей земле он велел посыпать песком, чтобы ускорить
таяние. Ходатай Раш в несколько лет преобразил свой участок и превратил его
в сад и парк. Прежде это была жиденькая лужайка с парой низкорослых сосенок;
теперь сосенок не было, а лужайка была засажена кустами, и деревьями, и
всякими растениями для украшения дома, на радость людям и всему Сегельфоссу.
Ходатай Раш наделал великих дел с тех пор, как получил в свои руки средства.
На что ему сосны и коровы? Скотница, это - лишняя прислуга. Он мог покупать
молоко в Сегельфоссе, как все другие; конечно, возделывать Норвегию - дело
почтенное, но оно не стоило хлопот. Тут же он видел большие и осязательные
результаты своей деятельности, - он насадил сибирской акации и американской
сосны, вырыл в лесу кусты можжевельника, папоротников и вербы и перенес в
свой парк, и они хорошо принялись там, особенно же земля оказалась
подходящей для акации, которая разрослась в целый лес. Окружной врач Муус,
приезжая в гости, каждый раз обходил парк, очень одобрял его и говорил, что
он замечателен.
- Если вы позайметесь так еще несколько лет, у вас в конце концов
запоют соловьи в ваших рощах! - говорил он. Конечно, окружной врач Муус
говорил это больше в шутку, потому что он был образованный господин и
говорил замечательно хорошо, когда хотел; ходатай же Раш только кивал на это
головой, - он-де такой человек, для которого ничего нет невозможного, вполне
осуществимы и соловьи. Он оповестил, чтоб ему набрали раковин, чешуек и
редких камешков, чтобы выложить ими клумбы с астрами и маками, точь-в-точь
как на барских дачах на юге. Хмель и дикий виноград каждый год взбирались по
южной стене его швейцарской виллы почти до самого скворечника; с фронтонов и
с конька на крыше зияли раскрытые пасти драконов в натуральную величину, с
зубами и высунутым языком. Даже лужайка посреди сада и та имела украшение:
маленький цементный бассейн, вмещавший две бочки воды, и от него шла труба,
из которой вода била струей в воздух. Провести сюда воду из реки стоило
двести крон, но расходов здесь не жалели. Пониже, в саду, стоял флагшток с
посеребренным шаром.
Ходатаю Раш нечего было желать большего великолепия для себя и для
своей семьи на этом свете. Оставалось одно: освятить этот сад и этот парк,
возникший из лужка с двумя сосенками. Каждый год он собирался устроить этот
праздник, но все откладывал и откладывал, пока не подрастут "боксеты", и вот
в этом году собирался опять. Разве жизнь не была к нему ласкова? Он мог
принять ее дары или пренебречь ими, - он их принял. Жизнь подарила ему
счастье без всяких условий, без закладной, как сказал бы он сам: он считал
себя обязанным удостоверить получение, выдать расписку, - праздник
положительно необходимо было устроить в этом году.
Ну, да и огромная же была разница между молодым юристом, приехавшим
сюда несколько лет тому назад, без жены и без денег, и обосновавшимся здесь
при помощи господина Хольменгро, и теперешним всесильным адвокатом Рашем с
деньгами, брюшком и авторитетом. Было время, когда он вывешивал все свои
пальто и шляпы в прихожей конторы, чтоб люди, приходившие к нему, думали,