"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

блестящее, яркое и мохнатое, все, что ей попадалось на глаза. Любопытство и
жадность ее были так велики, что она льстилась на самые необыкновенные веши.
Ну, на что ей очки Ларса Мануэльсена? Для чтения собрания проповедей, как
самому Ларсу Мануэльсену, они ей не нужны, а видеть лучше, чем она видит, ей
тоже ни к чему. Ларс Мануэльсен потерял очки, идя домой из гостиницы, и он
отлично знал, где обронил, сейчас же вернулся и поискал, но очки пропали.
- Это сорока! - сказал Ларс Мануэльсен.
И вот опять прилетела сорока, летела она от большого дома господина
Хольменгро и держала в клюве что-то блестящее - неизвестно что, только не
ветку и не соломинку. Спускаясь к земле, она стала похожа на кружащийся
кусочек картона. Но противная сорока все-таки беленькая с черными перышками
и хорошенькая, писаная красотка; черные перышки у нее с зеленым
металлическим блеском. Даже сидя на земле и повиливая корпусом, она
великолепна и вносит большое оживление в пейзаж. Сорока очень чутка,
наверное она видит спиной, при малейшей опасности она снимается с места, но,
очутившись в безопасности, частенько присаживается похохотать, - такой уж у
нее веселый нрав. Попадется ей кошка или собака - она задразнит их до смерти
и сама натешится вдосталь. Она селится поблизости от человеческого жилья не
ради удовольствия, а из расчета, чтоб иметь защиту против своих врагов.
Такова сорока. Но часто врагами ее являются и сами люди.
- Ты не разберешь, что такое в нее в клюве? - говорит жена Лаоса
Мануэльсена.
- Болтай про сороку! - отвечает Ларс Мануэльсен.- Она тащит все, что
видит, она утащила мои очки. Но пусть только построит свое гнездышко, да
положит в гнездо яйца, да выведет птенцов, уж я поговорю с ней!
- Не смей трогать гнездо! - отвечает жена.
Каждую весну повторялся тот же спор.- Ларс Мануэльсен хотел разорить
сорочье гнездо, старое сорочье гнездо на березе перед его избой, а жена не
позволяла. До сих пор победа оставалась за женою. А у нее были основательные
причины: сорока мстительна, у сороки помощников и на земле, и под землей;
лопари пользуются сорокой вместо гонца; сорока полна и добра, и зла.
Ларс Мануэльсен не слушал всех этих глупостей.
- Ну да, как же! - сказал он, сердито махая рукой на сороку. В ту же
секунду сорока снялась и взлетела на березу; она сидит с минуту, потом
проскальзывает в гнездо, словно дух. Когда она опять показалась из гнезда, в
клюве у нее уже не было ничего блестящего, и вот она начинает смотреть на
Ларса Мануэльсена и хохотать над ним. Она словно была полна веселого яда.
Она даже перепрыгнула на другую ветку, чтоб лучше высмеять Ларса
Мануэльсена, перепрыгнула даже на третью ветку, перегнула головку на бок и
кричала ему что-то вниз. Это было невыносимо, сорока зашла слишком далеко, -
не владей Ларс Мануэльсен своим рассудком, он бросил бы в нее топором.
- Не смей грозить сороке, говорю тебе! - предостерегала жена.
- Я скажу тебе только одно-единственное, - отвечает Ларс Мануэльсен с
весом, - Ларс Мануэльсен начал очень многое говорить с весом с тех пор, как
стал отцом знаменитого человека, получил парик и зарабатывал деньги у
коммивояжеров в гостинице. А кроме того, Ларс Мануэльсен был владельцем
собственного участка, собственного скотного дворика, со стойлами на двух
коров, и мог теперь принять своего знаменитого сына, когда тот приедет, а
бог знает, не думает ли сын, что сорочье гнездо - самая обыкновенная вещь на
крестьянском дворе! И потому Ларс Мануэльсен отвечает с весом: - Где, коли