"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

которые она носила вместо серег - они были ужасны, но ведь Марианна была не
обыкновенная сегельфосская барыня в пальто и шляпке. Так как же отцу на нее
не радоваться? Сам он от природы был игрок, всесветный бродяга, и только
судьба сделала из него делового человека. Он не мог научить свою дочь
хозяйству, но мог быть для нее веселым другом и загадкой.
Вечером Марианна проводила отца не набережную и на пароход. На
набережной стояло много народу, некоторые кланялись, некоторые нет, но все
вытягивали шею и с любопытством смотрели на них.
Сойдя на берег, Марианна не стала при всех шутить с отцом, а кивнула
ему на прощание и пошла.
- Вот тут две кроны, кто их потерял? - громко сказала она, проходя, и
указала рукой.
Теодор-лавочник подбежал и поднял с земли монету, вытянул руку и
шутливо крикнул:
- Признавайтесь, чьи!
Никто не отозвался. Все пошарили в карманах, но никто не объявился
хозяином монеты. Ларс Мануэльсен забормотал и усердно стал рыться в
карманах, как будто монета и в самом деле могла быть его.
Теодор сказал:
- Хозяин не объявляется, две кроны ваши, фрекен Хольменгро.
- Нет, - ответила Марианна, не останавливаясь.
- Да ведь это же вы нашли их! - тщетно кричал ей вслед Теодор.
Если это Теодор-лавочник сам подбросил монету, чтоб завязать разговор,
то фокус отказался неудачным. Он даже чуть не попал в неприятность из-за
этих денег, когда сунул их в карман, - Ларс Мануэльсен как раз убедился, что
признал монету: у него были две кроны, а теперь, - вот видишь, - в кошельке
нет ни одной монеты и двух крон.
Но Теодор-лавочник был не такой человек, чтоб зря раздавать деньги, -
он был большой любитель звонкого металла.
- Пускай пока побудут у меня, - сказал он.
- Разве это твои две кроны? - спросил Ларс Мануэльсен.
Теодор как будто соображал, как будто пришел в замешательство. Что
такое, уж не думают ли, что он во что бы то ни стало хотел заговорить с
Марианной?
- Это не мои две кроны, - твердо проговорил он.- Но я их спрячу, -
сказал он.
А Ларс Мануэльсен пробормотал обиженно:
- Ну, я не стану спорить с тобой из-за двух крон. Мне они не нужны.

ГЛАВА V

С веселым духом начала сорока таскать ветки в гнездо.
- А господь дал сороке такой веселый нрав затем, чтоб мы на нее
смотрели и тоже были довольны, - постоянно говорила старая Катрина, мать
маленькой Паулины и маленького Готфреда.
Когда настал март и миновали самые жестокие морозы, старая Катрина
поглядела на окно, соскребла с него лед и сказала:
- Слава тебе, господи, скоро и этой зиме конец, вот уже сорока начала
таскать ветки.
Но, впрочем, сорока таскала не только ветки, - она таскала все