"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу авторатолько там нет! Она попросила господина Хольменгро купить теперь в городе
новый замок, и господин Хольменгро обещал. - И уж теперь я буду носить ключ и днем, и ночью на себе! - сказала фру Иргенс. Насчет экономки господину Хольменгро повезло, - она служила ему верой и правдой и хлопотала о его благе все годы, что он жил в Сегельфоссе; другой вопрос, может ли он сейчас пригласить молодого Виллаца в богатый и аристократический дом. Вот вопрос. Гардины подобраны плохо, местами отказались от надежды подобрать их выше, они так и застыли в непоколебимой кривизне. В столовой порядочно серебра и граненого хрусталя, на буфете новомодные вазы, фарфор. Резные немецкие часы со шнурами и маятником, не желали ходить без дополнительной тяжести на гирях, и вот фру Иргенс привязала к ним зеленым вышивальным шелком камень. Вид получился не особенно красивый и благородный. Кабинет был бы очень уютный, если сделать в нем кое-какие умелые перестановки. Как раз сейчас у него несколько заброшенный вид, - эта милая Марианна имеет дурную привычку уносить к себе в комнату целую кучу книг и там читать, забывая ставить книги на место; сейчас, с опустошенным книжным шкафом, кабинет весьма неказист. Господин Хольменгро позвал дочь вниз и, стуча кулаком по столу, стал выговаривать ей за книги, и за камень на часах, и за кривые шторы. А Марианна смеется, потому что отец всегда такой ласковый и шутник, потом хватает его за волосы и говорит, что нет никакого смысла носить такие длинные волосы и что он должен непременно остричься в городе. - Хорошо. А, впрочем, я с тобой в ссоре, - говорил вдруг отец и опять хмурится.- Камень на часах! И неужели у тебя или фру Иргенс нет глазомера? ступай и принеси книги! - А я тебе скажу вот что, - ответила Марианна, - что я - "твои дети" и, если б ты был хорошим отцом, ты пошел бы со мной и помог мне перетащить книги. - Вот я тебе помогу! - язвительно отозвался он.- Ах, ты чудовище! Индеец ты, а не Марианна! Но, разумеется, пошел и возился, и шутил с ней, хотя и был старик. Так они и жили. Иногда он пытался выдержать серьезность и строгость, притворялся, будто не слышит ее слов. Но кончалось тем, что она вертела им по-своему. У господина Хольменгро была только она, только одна Марианна. Сын Феликс еще мальчиком уехал обратно в Мексику и был теперь мексиканцем и моряком, плавал на всяких кораблях. Должно быть, жилось ему, как в свое время отцу; наверное, порядком хватил бурь. Но раз дома была одна Марианна, то она - "его дети", говорила она. Марианна была далеко не красавица, с желтым цветом лица и с заросшим черными волосами лбом. У носа была хищная складка, он точно принюхивался, был большой и некрасивый. Но много было и хорошего в Марианне, и хорошего, и дурного, как во всех людях, но в Марианне иногда было что-то коварное, а иногда что-то беззаветное мягкое и милое. Несмотря на свою молодость, она уже давно сложилась и так много унаследовала от своей матери-индианки - высокий, гибкий стан, скользящую походку - что была очаровательна. Взять хоть бы ее светло-карие глаза, - особенной мягкости в них тоже не было, но они были продолговатые и с ярким блеском. А большие золотые полумесяцы, |
|
|